А жить, братишки, будет можно!
Шрифт:
Василий Егорович откашлялся.
– Страна маленькая. Президент, которого мы поддерживаем, находится у власти всего пятый месяц. Правительственные войска контролируют не больше десяти процентов территории. Выстрелы время от времени гремят даже в столице.
Лицо Сухоруковой становилось все грустнее и грустнее.
– Боевые действия идут почти по всей стране, - продолжал генерал.
– Особенно активно повстанцы действуют на севере. Их поддерживают и снабжают оружием американцы, - Василий
– Хотят оттяпать северную часть Малагии и провозгласить там самостоятельное государство.
Сухоруков развел руками.
– Вот, собственно, и все, что мне известно.
Татьяна Ивановна хитро прищурилась.
– Ты не сказал самого главного.
Сухоруков недоуменно вскинул брови.
– Чего?
– Я смогу поехать с тобой?
Глаза генерала грустно поблекли.
– В столице Малагии относительно спокойно. Поэтому жены некоторых офицеров, которые служат в аппарате главного военного советника, едут туда вместе с мужьями. Но обстановка может измениться в любой момент…
Он положил свою руку на ладонь жены.
– И потом…, - Василий Егорович посмотрел на жену в упор.
– Там страшная жара, Танюша. С твоей гипертонией туда нельзя.
Татьяна Ивановна тяжело вздохнула.
– Значит, поедешь один.
Она встала со стула, подошла к окну, отдернула занавеску и стала смотреть вдаль, словно надеялась разглядеть что-то в ночной, дождливой мгле.
– Сначала уедешь ты, потом – Сашка…, - тихо произнесла Татьяна Ивановна.
Генерал тоже поднялся, подошел к окну и обнял ее за плечи.
– Ну, не завтра же я уеду. Мурашов сказал, что перед командировкой дадут отпуск. А потом отведут еще какое-то время на сборы.
Он решительно махнул рукой.
– А Сашку я никуда не пущу!
– Это ты сейчас так говоришь.
Татьяна Ивановна грустно вздохнула…
… Утром Александр стоял у газовой плиты в спортивном костюме с кофеваркой в одной руке и коробкой спичек в другой.
На кухню, потягиваясь, зашел заспанный генерал Сухоруков в одних трусах.
Александр повернулся к отцу и улыбнулся.
– Доброе утро!
– Доброе, доброе, - ответил отец и уселся за кухонный стол.
– Маму вызвали в больницу? – спросил Александр. – Я слышал, как она уходила. Было еще темно.
– Да, в пятом часу. Срочная операция…
Александр, передумав пока варить кофе, поставил кофеварку на газовую конфорку, положил коробок рядом с плитой и тоже устроился за столом – напротив отца.
– Ну, что? Доволен своим новым назначением? – не дожидаясь ответа, Александр шутливо протянул.
– Доволен! Уж я-то знаю, что на пенсию ты не собирался.
Смирнов пожал плечами.
– Я солдат. Куда приказали – туда и еду, - генерал
– А рапортами, как некоторые, начальство никогда не забрасывал.
Василий Егорович покрутил пальцем у виска.
– Ты хоть соображаешь, что делаешь, а? Другие об академии только мечтают. А ты…
Генерал сердито махнул рукой.
Александр придвинулся к отцу поближе.
– Да успею я в академию, бать. Туда же принимают до тридцати пяти. А на заочное – вообще до сорока.
Александр помялся.
– Короче… Чуйкин сказал, что если ты напишешь ему письмо… В котором дашь «добро»… Он меня отпустит.
Свернув пальцы в кукиш, генерал решительно потряс им перед носом сына.
– Вот тебе, а не письмо.
Александр тяжело вздохнул.
– Так я и думал.
Он поднялся из-за стола и вернулся к плите. Зажег газ. Поставил на огонь кофеварку.
Генерал тоже встал. Приблизился к сыну.
– Ты о матери подумал? У нее и так здоровье ни к черту.
Александр повернулся к отцу и положил ему на плечо ладонь.
– Я ее очень люблю, ты знаешь…
Он заглянул отцу в глаза.
– Но у всех, кто воюет «за речкой»… Тоже есть матери.
Смирнов, не выдержав его взгляда, опустил голову.
– Ты прав.
Александр упрямо сдвинул брови.
– Письмо Чуйкину… Напишешь?
Василий Егорович нехотя кивнул.
– Напишу.
Он вскинул голову.
– Но только если дашь мне слово, что будешь писать ей оттуда. Хотя бы раз в неделю. И хотя бы раз в месяц звонить.
– Конечно, – Александр всплеснул руками. – Куда я денусь?
– И еще, - генерал помедлил. – Скажешь ей обо всем сам, понял? Ты когда возвращаешься в Гайжюнай?
Александр бросил взгляд на наручные часы.
– Через два часа еду.
– Заедешь к ней в больницу попрощаться… И скажешь.
Александр вздохнул.
– Ладно…
…Александр в военной форме стоял в коридоре нейрохирургического отделения больницы: ждал у входа в ординаторскую мать.
В конце коридора, сбившись в кучку, собралось сразу несколько молоденьких медсестер, которые, шушукаясь и хихикая, украдкой поглядывали на офицера.
Рядом с ними появилась Татьяна Ивановна. Увидев ее, медсестры разом притихли.
С трудом сдерживая улыбку, врач окинула их понимающим взглядом и направилась к сыну.
Александр двинулся навстречу матери.
Он подошел к ней. Татьяна Ивановна, улыбнувшись, кивнула на медсестер.
– Ну, и переполох ты у нас тут устроил, - сказала она вполголоса.
– Они как увидели тебя в форме, да еще узнали, что неженатый…
Татьяна Ивановна стала серьезной и грустно вздохнула.
– Ну, что? Уезжаешь?