Аборт. Исторический роман 1966 года
Шрифт:
Комнатка напоминала собор.
Еще там имелись рисунки бывшего управляющего отеля и гостиничного лифта. Похоже, лифт в отеле — очень унылое место.
На портрете управляющий выглядел несчастным, усталым, явно нуждался в отпуске. Кроме того, он как бы смотрел через плечо на то, что вот-вот попадется ему на глаза. Видеть ему это совсем не хотелось, но оно вот-вот появится. Под рисунком было написано:
УПРАВЛЯЮЩИЙ ОТЕЛЯ КИТА КАРСОНА,
ПОКА ЕГО НЕ УВОЛИЛИ
ЗА РАСПИТИЕ СПИРТНОГО В ЛИФТЕ
И КРАЖУ ПРОСТЫНЕЙ
В книге было около сорока страниц. На вид — очень
— Вероятно, вы устали, — сказал я. — Присядьте, а я сделаю вам чашечку растворимого кофе.
— Это было бы чудесно, — ответила старушка. — Я пять лет писала книгу о цветах. Я очень старалась. Я люблю цветы. Жалко, конечно, что в комнате нет окон, но я обошлась и свечами. Тюльпаны сильно вытянулись.
Когда я вернулся к себе в комнату, Вайда крепко спала. Я включил свет и разбудил ее. Она заморгала, а в лице ее появилось что-то мягкое и мраморное — как у всех красивых женщин, если их неожиданно разбудить, а они еще не совсем проснутся.
— Что случилось? — спросила она. — Еще одна книга, — ответила она на свой же вопрос.
— Да, — подтвердил я.
— О чем? — машинально спросила она, словно нежный человеческий фонограф.
— О том, как выращивать цветы в гостиничных номерах.
Я поставил воду для кофе и присел рядом с Вайдой, а она свернулась калачиком и положила голову мне на колени, омыв их потоками черных волос.
Выглянула грудь. Просто невероятно!
— Так и что там с цветоводством в гостиницах? — спросила Вайда. — Наверное, не очень просто. В чем суть истории?
— В свечах, — ответил я.
— Угу, — сказала Вайда. Лица ее я не видел, но все равно знал — она улыбается. Смешные представления у нее о библиотеке.
— Ее написала одна старушка, — продолжал я. — Она очень любит цветы, но у нее в номере совсем нет окон, поэтому цветы она выращивает при свечах.
— Ох, мамочки, — сказала Вайда тем тоном, которым всегда говорила о библиотеке. Ей кажется, что здесь жутко, и вообще это место ей не нравится.
Я не ответил. Вода закипела, я зачерпнул ложкой растворимого кофе и высыпал его в чашку.
— Растворимый кофе? — спросила Вайда.
— Да, — ответил я. — Нужно угостить женщину, которая только что принесла книгу. Она очень старая, и ей пришлось пройти пешком долгий путь. Мне кажется, ей нужно выпить чашечку растворимого кофе.
— Судя по всему, да. И, может быть, даже заесть амилнитратом [2] . Шучу, шучу. Тебе помочь? Я сейчас встану.
— Не надо, милая, — ответил я. — Я сам справлюсь. А мы съели все печенье, которое ты испекла?
2
Амилнитрат в медицине используется при сердечных приступах, эффективен лишь в ингаляциях. В качестве сильного наркотика имеет свойство продлевать оргазм.
— Нет, — сказала она. — Печенье вон там, в пакете. — Она показала на белый бумажный пакет на столе. — Мне кажется, еще осталась пара шоколадных.
— Зачем
— Не знаю, — ответила она. — А зачем вообще кладут печенье в пакеты? Просто положила.
Вайда подперла голову рукой и наблюдала за мной. Она была невероятна: ее лицо, глаза, ее…
— Вернее не скажешь, — согласился я.
— Я права? — сонно спросила она.
— Ага, — ответил я.
Я поставил кофейную чашку на небольшой деревянный поднос вместе с консервированным молоком, сахаром и блюдцем для печенья.
Поднос мне подарила Вайда. Она купила его в «Импорте для бережливых», чтобы сделалать мне сюрприз. Я люблю сюрпризы.
— Пока-пока, — сказал я. — Спи дальше.
— Ладно. — Она укрылась одеялом с головой. Прощай, любимая.
Я вынес старушке кофе с печеньем. Она сидела за столом, уткнувшись головой в согнутый локоть, и дремала. На ее лице проступило мечтательное выражение.
Мне очень не хотелось ее тревожить. Я знаю, сколько стоят сны, но, увы…
— Э-эй? — сказал я.
— Ой, здравствуйте, — ответила она, аккуратно разломив сон.
— Пора пить кофе, — сказал я.
— О, как это мило, — сказала она. — Мне как раз нужно проснуться. Я немножко устала — так долго шла пешком. Наверное, можно было бы подождать до завтра и приехать на автобусе, но мне так хотелось принести вам книгу, ведь я дописала около полуночи, а работала над ней пять лет.
— Пять Лет, — повторила она, словно так называлась страна, где она была Президентом, цветы, растущие при свечах в гостиничном номере, — кабинетом министров, а я сам — министром по делам библиотек.
— Я, наверное, прямо сейчас внесу книгу в каталог, — сказал я.
— Чудесно, — ответила она. — Изумительное печенье. Вы сами испекли?
Вопрос показался мне довольно странным. Меня об этом раньше никогда не спрашивали. Я очень удивился. Смешно, что люди могут застать тебя врасплох вопросом о печенье.
— Нет, — сказал я. — Это не я испек. Это мой друг.
— Ну, кто бы его ни испек, этот человек знает, как нужно печь печенье. Шоколад на вкус изумителен. Такой шоколадный.
— Хорошо, — ответил я.
Пришло время регистрировать книгу. Мы записываем все поступления в Гроссбух Библиотечного Фонда. Это перечень всех книг, которые мы получаем — день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Все они оказываются в Гроссбухе.
Мы не пользуемся ни десятичной системой классификации Дьюи [3] , ни любой другой системой учета. Просто вносим каждую книгу в Гроссбух Библиотечного Фонда, а потом возвращаем ее автору, и он уже волен поставить ее на ту полку библиотеки, которая ему больше нравится.
3
Принятая во всем мире библиотечная система классификации книг, при которой все области знания делятся на 10 классов, а внутри каждого класса выделяются десятичные подклассы, разделы и подразделы. Изобретена в 1876 году Мелвилом Дьюи (1851–1953).