Алмаз моей мечты
Шрифт:
Интерес был слишком уж откровенным, Серафима беспокойно глянула вниз и обнаружила, что подлый топик все-таки сполз, неприлично обнажив грудь. Стиснув зубы, она привела себя в порядок, в то время как Ник смущенно копошился возле окна.
Ну и черт с ним, что он, голых баб никогда не видел?!
Чтобы отвлечься, она принялась разглядывать подвальное помещение. В углах, куда не доходил бледный свет мобильника, копошились тени. Здесь находились всякие хозяйственные штуки, но было заметно, что этим добром никто не пользовался.
Серафима прошла в другой конец комнаты, открыла дверь и обнаружила лестницу, ведущую наверх. Тем временем подоспел Ник и просвистел ей на ухо:
– Скорее, мы и так здесь чересчур наследили.
– Ты знаешь, куда идти? – спросила Серафима, все еще смущенная.
– Дед писал, что сейф в кабинете, а кабинет находится на первом этаже, дверь туда ведет из холла.
Наверх они поднялись довольно быстро. И разумеется, в холле тоже царила непроглядная темнота. Ник быстро прикинул, что окна этой части дома выходят как раз на дорогу и какой-нибудь не в меру ретивый сосед может заметить свет. Поэтому от фонарика пришлось отказаться.
Серафима растерянно торчала столбом посреди холла, опасаясь наткнуться на какой-нибудь предмет интерьера. Но глаза уже привыкли и различали выступающие из мрака очертания вешалки для одежды, кресла, низкого журнального столика.
Тем временем Ник сориентировался и нашел дверь, ведущую в кабинет. О счастье, там окна были занавешены плотными бархатными портьерами! Здесь хоть прожекторы включай и светомузыку, ни одна соседская морда ничего не заметит!
– Картина Айвазовского, – пробормотал Ник. – Где она?
– Кажется, речь шла о копии, – напомнила Серафима, водя фонариком по стенам. – Вот, нашла!
В едином приступе алмазной лихорадки оба кинулись к картине, чуть не столкнувшись лбами. Ник сорвал картину, за ней обнаружилась металлическая дверца встроенного сейфа.
– Шифр! Говори шифр! – Серафиме уже мерещились россыпи алмазов на благородном синем бархате, и от волнения тряслись руки.
Ник, кажется, волновался не меньше. На секунду он замер, потом принялся судорожно хлопать себя по карманам.
– Куда я задевал бумажку с шифром?
– Если ты ее потерял, будешь взламывать сейф своими дурацкими игрушками, – пообещала Серафима тоном, в котором слышались инквизиторские нотки. Но Ник все же нашел в кармане мятый клочок бумаги и издал вздох облегчения.
– Три тысячи семьсот двенадцать! – прочитали сообщники хором.
Даже если бы в эту минуту в кабинет вломилось стадо вооруженных до зубов бандитов, Серафима и Ник вряд ли обратили бы внимание на такие пустяки. Три тысячи семьсот двенадцать… Дрожащие от волнения пальцы… У Серафимы стучали зубы.
Деликатный щелчок кодового механизма прогремел выстрелом в ушах обоих сообщников. Ник открыл дверцу и посветил фонариком, сгорая от вожделения, но…
Сейф был
Глава 10
Ночью Серафима не смогла уснуть и только вся измучилась, ворочаясь в постели. Разве уснешь, когда одолевают тяжелые мысли?!
Пустой сейф потряс ее до глубины души, а на Ника вообще было жалко смотреть. Никаких здравых мыслей им в голову не приходило, да и не до того – унести бы ноги! Поэтому они в полном молчании проделали обратный путь в подвал, через окошко, прикрутили совместными усилиями решетку и вернулись в гостиницу.
Уже возле ворот они вспомнили, что собирались изображать веселье после бурной вечеринки, иначе похоронное выражение их лиц могло запомниться сторожу. Пришлось натягивать на лица улыбки и притворяться подвыпившими и беззаботными.
Уснула Серафима лишь под утро, измученная мыслями о проклятом алмазе. Из тяжелого забытья ее вырвал равномерный, монотонный стук. Она подняла голову, тараща глаза, потом сообразила, что стучат в дверь.
Единственная прелесть маленького номера в том, что открыть дверь можно, не вылезая из кровати. Она села, завернулась в одеяло и щелкнула замком.
– Привет! – Ник вошел в комнату без приглашения, плюхнулся на кровать рядом с Серафимой. – Тебе удалось поспать?
– Видишь ли, я как раз недавно заснула! – раздраженно буркнула она, глянув на часы. – О Господи, семь часов! Ты в своем уме?
– Ты что, не спала?
– Представь себе! Я думала.
– И что надумала? – безнадежно спросил Ник, устраиваясь на кровати поудобнее.
– Надумала, что хорошо бы поспать до обеда, – намекнула Серафима и выразительно покосилась на свое одеяло, но Ник намека не понял.
Выглядел он несчастным, невыспавшимся, усталым, и Серафиме стало его жаль. Ладно, пусть сидит, бедняга. Придерживая на груди одеяло, она потянулась к рюкзачку за сигаретами. Ник подал пепельницу.
Они молча покурили, думая каждый о своем. О чем думал Ник – ежу понятно, а вот Серафима меланхолично размышляла о превратностях судьбы. Сколько лет она мечтала об подобном красавце, практически ночей не спала! И что же? Ей на жизненном пути попадается такой редкий экземпляр, сидит у нее на кровати, курит ее сигареты и не обращает на Серафиму никакого внимания. Где справедливость, спрашивается?
– Чувствуй себя как дома, – расстроенно пробормотала она. – Я в ванную.
Приползя в ванную, Серафима взглянула в зеркало и чуть не лишилась чувств. Понятно, почему Ник не проявляет к ней интереса, ведь такой экспонат только в кунсткамере и увидишь!
Ложась спать после бесплодной экспедиции за алмазом, она забыла смыть макияж, и теперь из зеркала на нее смотрела ужасная рожа с черными кругами вокруг глаз. А прическа превратилась в сплошной колтун, потому что Серафима всю ночь ворочалась на подушке.