Алмазные нервы

Бурцев Виктор

– А что ты хочешь услышать?

– Твою мать, Аякс. Ты же отлично понимаешь, что я хочу от тебя услышать! Ты ведь мне тюльку гнал, когда рассказывал про свой хак городского архива?

– Ну…

– Танк переверну! Ты ведь не ломал архив! – Это прозвучало как утверждение, и я не стал отвечать. – Так какого же… ты мне мозги засоряешь? Ты думаешь, я полный идиот?

– Нет.

– Нет! Спасибо! Утешил… С кем ты контактировал?!! С кем контактировал, зараза, отвечай, или я из тебя всю душу вытрясу!!! –

Он сделал шаг ко мне, за моей спиной щелкнул курок пистолета.

Тройка остановился.

– Это не твое дело, Мартин! – едва сдерживаясь, прошипел он.

– Не мое, – согласился Мартин из-за моей спины, но, видимо, пистолета не убрал.

Краем глаза я заметил, что на нас с некоторым интересом смотрит Славик.

Вмешался и Костя-боевик…

– Я в некотором смысле поддерживаю Мартина. Нам необходимо быть спокойнее. Никому не будет легче, если мы перестреляем друг друга после первой же проигранной битвы.

– Ты считаешь, что мы проиграли битву? – спросил я.

– Да, мы проиграли позиционное сражение. Противник оказался более информированным и сделал свой ход первым. То, что его ход ударил вхолостую, не должно нас расслаблять. Смерть одного Лебедева является заслугой нашего везенья и всех богов, отвечающих за нашу безопасность, но никак не нашей. Я советую всем слегка остыть, затем выяснить отношения без рукоприкладства и уже после этого разработать детальный план действий с учетом изменившихся внешних условий. За изменения внешней обстановки будет отвечать господин журналист. Что он, кстати, с увлечением и делает.

У стены, прямо на полу, сидел Таманский и смотрел в телевизор, щелкая каналами с непостижимой скоростью. На экране иностранные репортеры что-то кричали в камеру, которая постоянно дергалась. Таманский что-то бормотал, матерно ругался и даже грыз ногти, что не вязалось с его обликом. Говоря по-простому, господин журналист целиком и полностью исчез из нашего мира и погрузился в сложный мир новостей, слухов, правды и лжи. С увлечением он старался отделить одно от другого и понять суть.

За эту часть плана Кости-боевика можно было быть спокойным. Костя-журналист донесет до нас все детали «изменения внешней обстановки» в точности.

Я обернулся к Тройке. Он сидел за неведомо откуда взявшимся столом и приглашающе кивнул мне на стул напротив. Я сел.

– Слушай, – сказал Тройка. – Я ж не хотел тебе ничего… В смысле ты мне как братан. Просто что-то ты крутишь, а из-за этого могут накрыться все. А… А эти чуваки, – и он указал на команду боевиков, что начали потихоньку заниматься своими делами, – они мне тоже как братья. Тут… довольно сложный вопрос.

– Ну и фиг с ним, раз сложный. Я на тебя не злюсь. Я б тебе просто задницу надрал, если бы ты ко мне полез – и всех делов. – Я улыбнулся.

– Ну это как

посмотреть… Ладно. – Тройка развел в стороны руки, как будто признавая, что я могу надрать ему задницу. – Дело не в этом. Дело в том, что ты мне должен, я подчеркиваю, должен рассказать.

– А ты поверишь?

– Если ты правду мне расскажешь, то, возможно, поверю.

– Занятно. Я почти сказал тебе правду. Я действительно не контактировал ни с одним человеком. Я… – тут я осекся, потому что вспомнил свои недавние сомнения, но поскольку других версий у меня не было, я сказал как есть, – я вышел на контакт с Искусственным Разумом.

Тройка некоторое время молча на меня смотрел, а затем спросил:

– А почему не с внеземной цивилизацией?

– Потому что они не предлагали своих услуг.

– Ты имеешь в виду Искусственный Интеллект?

– Нет. ИскИн – это просто машина, которая намного умнее обычного компьютера, но не более.

– Намного умнее?

– Блин, Тройка, ты же понимаешь, о чем я. Я хочу сказать, что эта штука намного быстрее, намного сложнее и много больше может, чем простой современный компьютер. Но она не может думать.

– Думать? – Казалось, что только сложившаяся ситуация мешает Тройке вызвать перевозку с психиатром.

– Думать! – Меня больше всего раздражает, когда мои слова ставят под сомнение. – Думать! Я хочу сказать, думать об отвлеченных понятиях. Не заложенных программой, не обусловленных внешними данными, которые требуется обработать. Думать, отождествлять себя с живым существом. Пусть даже не белковым, а собранным вручную.

– Ну конечно, – всплеснул руками Тройка и процитировал: – «Цель природы – руками товарища Амперяна творить нежить!»

Я замолчал, пытаясь что-то припомнить.

– Это откуда?

– Темный ты, – Тройка усмехнулся. – На кой ты хрен сдался этому разуму?! Даже если допустить вероятность его существования.

– Не знаю. Он… узнать что-то хочет.

– Что?!

– Ну…

– Местоположение нашей квартиры? Или численный состав? Что?

– Он… он о живописи, – пробормотал я, понимая, что выгляжу полным кретином.

– А ты у нас искусствовед? Матерый знаток Ван Гога? Ты хоть знаешь, почему он себе ухо отрезал?

– Из-за Гогена… – вдруг неуверенно подал голос Славик.

– Что? – У Тройки от удивления даже горло перехватило.

– Извините… – пробормотал боевик и отошел, дабы не слушать больше наши разговоры. Тройка проводил его расширенными от удивления глазами.

– Что, действительно из-за него? – спросил я.

– Бл-л-лин, – только и сказал Тройка. – Ладно. Не о нем речь. А как в таком случае объяснить грузовик? Они что, хотели от тебя избавиться?

– Не знаю… Я думал… Может быть, они и не они совсем…