Анатомия шоу-бизнеса. Как на самом деле устроена индустрия
Шрифт:
На что Вертинский заверил его:
– Ну что вы, батенька! Я бесплатно рта не раскрываю!
Подобная позиция в первую очередь является уважением к своей профессии, к своему труду. И других людей эта позиция так же настраивает относиться к твоему труду, коллега, с уважением. Артист – такая же профессия, как и любая другая. Во многом – тяжелее иных. К примеру, здесь не бывает «больничных», ибо каждый артист знает: любая отмена или перенос концерта – это очень и очень плохо. Это негативно сказывается на посещаемости концерта, уменьшает доверие публики к артисту (кто, поди, будет разбираться, по какой причине концерт отменён, а даже если и честно предупредишь, далеко не все поверят). Если ты в каком-либо городе отменил концерт, будь уверен, на следующее твоё выступление людей придёт примерно в полтора раза меньше, чем ожидалось изначально. И причин тому много: и моральные (готовился-готовился, ждал, а они не приехали, обиделся), и ситуации (освободил
ОТМЕНА КОНЦЕРТА – ВСЕГДА ПЛОХО!
Поэтому любой уважающий себя артист едет играть концерт практически в любом состоянии. И никого не волнует, что у тебя температура под сорок, и что ты еле жив, и стоять не можешь вовсе. Будь любезен свои два часа концерта отыграть, да так, чтоб ни одна живая душа даже подумать не могла, что ты плохо себя чувствуешь.
ЧТОБ НИКТО И НЕ ПОДУМАЛ, ЧТОБ НИКТО И НЕ ПОВЕРИЛ В ТО, ЧТО ОЧЕНЬ ОДИНОКО МНЕ!
Улыбаемся и машем. Публика ни в чём не виновата. Она заплатила деньги за билет и имеет право на полновесное шоу. Твои проблемы – только твои. А работать артисту приходится порой по полной рабочей смене и даже более. Приехал в город, к примеру, в 11.00 утра (если поспать удалось в транспорте – считай, повезло) и поехал на радио к 12.00 часам (если успел заехать помыться и почистить зубы в гостиницу – считай, повезло), оттуда на саундчек к 15-16.00 (если успел поесть по дороге – считай, повезло), саундчек длится примерно от двух до трёх часов (если прокатчики звука до вашего приезда успели поставить и скоммутировать аппарат – считай, повезло), потом час выдохнуть (если знакомые и приятели не пришли дружною толпой в гримёрку с тобой непременно пообщаться перед концертом – считай, повезло), затем два часа концерта на износ, после него час на сборы (залитые алкоголем за время концерта знакомые и друзья в гримёрке – по той же схеме, типа, а поболтать?), затем по дороге на вокзал или в аэропорт что-нибудь поел (если время позволяет куда-нибудь заехать – считай, повезло) – и в дорогу, в следующий город. Вонючие, нестираные концертные вещи в кульке – не в счёт. И так, например, двадцать-сорок городов подряд. День сурка. И если ты в дороге умудрился не заболеть – не высохший до конца вышел после концерта в холод на улицу садиться в автобус, продуло в поезде, скрюченный спал в самолёте или автобусе, чихнула вирусом какая-то гриппозная зараза на автограф-сессии или в ситуации «давайте селфи с обнимашками» и т. п., – считай, повезло.
Хозяйка играет на пианино и обращается к одному из гостей:
– Вы хорошую музыку любите?
– Люблю, но пусть это вас не смущает, пожалуйста, играйте дальше!
Никаких тебе «после работы домой на диван к телевизору», где жена тебе уже приготовила супчик, а в холодильнике ждёт заветная бутылочка пивка. Не про тебя, коллега, это счастье, если ты выбрал дорогу рок-н-ролла. И всё это кажется таким задорным, когда тебе двадцать пять лет, когда здоровье через край, печень от алкоголя не успевает вздохнуть, ноздри в порошке и девочки меняются так быстро, что имён не запоминаешь. А когда тебе будет сорок? А потом пятьдесят? А в шестьдесят? А Игги Попу нынче за семьдесят, а он до сих пор стейдж-дайвинг прыгает в толпу. А если в сорок пять передумаешь али не сдюжишь более, то куда пойдёшь? Трамвай водить? Сторожем в детский садик пугать малышей татуировками? В дворники ты уже опоздал, там все места узбеками заняты. А психологически справишься? А дети? А что ещё ты умеешь делать в свои 45 годков?
К чему я всё это? Да к тому, что артист – это таки работа, такая же, как и любая другая. И не надо красивых инсинуаций. И ответственности здесь не меньше, ибо с людьми работаешь. И во всякой работе, во всяком бизнесе есть конкуренция, как ни крути. И во всяком серьёзном кипеже есть правило: ты не сможешь успешно конкурировать с кем-либо в своём закутке рынка, если у тебя нет знаний по твоей квалификации, а у твоих конкурентов этих знаний вагон с тележкой. И здесь мы приходим к тому, с чего всё начинается, – к образованию.
Если абитуриент проваливает все экзамены по сольфеджио, ему дают две палки и он становится барабанщиком. А если у него и с чувством ритма плохо дело, одну палку отбирают и он становится дирижёром.
Любой профессиональный техник сцены будет с тобой, артистом, общаться на профессиональном языке. То же самое будет в студии звукозаписи. И диалог этот мало чем будет отличаться от беседы врачей в операционной, где ты, не имея медицинского образования, поймёшь максимум
Молодёжная рок-группа, считающая ниже своего достоинства играть примитивную музыку из трёх аккордов, срочно ищет гитариста, знающего четвёртый аккорд.
Образование – это твоё уважение к профессии. А если ты сам себя не уважаешь, то уж будь уверен, другим на тебя будет просто с прибором положить. Поэтому на вопрос молодых начинающих музыкантов: «С чего начать своё продвижение в шоу-бизнесе?» – я отвечаю всегда однозначно:
«ИДИ В МУЗЫКАЛЬНУЮ ШКОЛУ!»
И это – не шутка и не отмазка, а вполне себе взвешенное и проверенное годами пожелание, абсолютно всерьёз.
Ни у кого нет времени тебя учить в процессе. Решения по аранжировке или построению мелодии, да и десятки других подобных творческих вопросов, на той же репетиции у профессионалов занимают секунды, ибо все знают, что и как должно быть. Люди не зря тратили по пять – десять лет своей жизни, чтобы узнать, «как и что нужно сделать, чтобы получилось хорошо». Или, к примеру, у тебя в голове целая симфония играет, но как это воплотить в звук – ты не знаешь. И начинаются долгие поиски способов, которые всё равно в конечном счёте не дадут желаемого и задуманного тобой результата, вымотают всех участников группы, вы только переругаетесь в итоге. В будущем все ваши обсуждения будут касаться не женщин с формами, а вопроса эффективности антидепрессантов. А ответ был очевиден и описан в учебнике.
Главное: зритель всё это воспринимает очень просто и без всяких аналитических измышлений – «прёт» или «не прёт». И объяснять никому ничего не будешь.
В начале двухтысячных приехала в Питер играть группа «Ramones». На разогреве у неё был известный и заслуженный российский панк-коллектив. Вышли наши парни. Пять музыкантов. Два гитариста. У каждого куча примочек на полу. Играли очень даже неплохо, на отрыве, не уронили честь, как говорится. А потом вышли парни заморские. Без всяких примочек. Просто воткнули шнуры в комбики. Гитарист выкрутил «gain». И никаких настроек. И вдарили. Да так вдарили, что было впечатление, будто зал сделал полшага назад от такого вала энергии. И всё стало в два раза громче, чётче, и стало «качать», и за душу взяло тут же. А командир питерской группы подбегает к звукорежиссёру Паше Клинову и говорит ему: «Что же ты, заморским-то небось всё громче сделал и обработки все включил, а нам, значит, всё кое-как, вполсилы?!» На что изумлённый Паша ему отвечает: «Богом клянусь, я ещё ни одной ручки тронуть не успел после вас!» Всё оказалось просто: играть надо уметь!
Смешная история, скажешь ты, уважаемый коллега. Но ты будешь крайне удивлён, насколько часто она повторяется в моей жизни, когда мы, к примеру, «закрываем» (играем последними) какой-либо фестиваль и до нас играет много начинающих групп. И как же часто я слышу после нашего выступления от молодых музыкантов вот это: «Ну конечно, им аппарат лучше настроили, им громче сделали, они же главные тут», – но на самом деле никто не тронул ни одной ручки на пульте! Очень сложно объяснить молодым музыкантам, что успех звучания группы зависит от десятков факторов, и многие из них касаются именно вопроса образования. Был юбилейный концерт группы «АукцЫон». Зал они выбрали для этого не самый удачный по звуку – малая арена дворца спорта «Юбилейный» в Питере. Там и так непросто настроить звук более-менее вменяемо, а уж «АукцЫон» с их музыкой сложно озвучить и подавно. И в общем-то, всё было ожидаемо. Разборчивость очень плохая. Всё гудит. А Леонид Фёдоров, как вокалист, весьма специфичен. Поёт тихо, дикция авторская. И пришли со мной люди, которые в первый раз слышали группу «АукцЫон». Сидели полконцерта и постоянно говорили мне: «Ничего не понимаю! Слов вообще не разобрать! Гул один какой-то! Где музыка-то?» Ну, я им в ответ, мол, зал такой тяжёлый, не предназначенный для живых концертов, и всё подобное. Что-то пытался объяснять, оправдываться. Но в какой-то момент группа пригласила на сцену их бывшего вокалиста Сергея Рогожина (который впоследствии от них ушёл в эстраду) спеть пару песен из старого репертуара. Сергей вышел, взял микрофон и запел. И тут произошло натуральное чудо! Слышно стало каждое слово, каждый вздох, чистота звучания голоса стала потрясающей! И подача была, и эмоции, и всё звучало, как на пластинке, словно на хороших колонках фонограмму включили. Отпел Серёжа. Вышел снова Лёня Фёдоров. И снова стало ничего не слышно. Ответ прост: у Сергея законченное вокальное образование.