Антибол 2. Со щитом или на щите
Шрифт:
— Говори. В чём её обвиняют?
— В терроризме.
Я поскрипел зубами. Подышал. И посчитал до трёх.
— Но в чём КОНКРЕТНО этот терроризм заключается? Она что, разбила любимую фарфоровую собачку Князя?
— Тимур, — простонал Макс, изображая умирающего лебедя. — Я не могу…
Я всё-таки схватил его. И даже попытался приподнять над креслом, но неожиданно мускулы на шее Макса начали раздуваться, кожа покрылась чешуёй, и мои пальцы разжались, словно их развели домкратом.
Как только я отпустил руки, Макс принял свой обычный
— Извини, — он посмотрел виновато и расстегнул ещё одну пуговицу. — Это я рефлекторно. Но если ты хочешь попробовать ещё раз, то давай. Отведи душу. Я потерплю.
Почувствовав внезапную усталость, я рухнул в кресло напротив.
— Издеваешься?
— Так. Самую малость, — щелчком выбив сигарету из пачки, он закурил. — Я действительно не могу сказать.
Я кивнул.
А потом добавил:
— Ладно. Проехали.
И поднялся.
— Ты куда? — Макс тоже вскочил. Но я уже почти дошел до двери, и ему пришлось самым унизительным образом обогнать меня и придержать ручку, чтобы я не вышел. — Что ты задумал, Тим?
— Ничего.
— Признавайся: это то, что я думаю?..
Быстро соображает. На это я и рассчитывал.
— Иди в жопу.
— Баронесса тебе тоже ничего не скажет, Тим. Она под присягой, и…
— Уверен?
Стопудово не скажет. Арестовывая Лилит, она не удостоила меня даже взгляда.
Но Макс-то этого не знал…
Было видно, что его бомбит не по детски.
Мне это не нравилось: значит, всё очешуенно серьёзно, иначе он бы так себя не вёл.
В глазах потемнело.
Вдох… Выдох.
— Давай так, — предложил я. — Ты веришь в то, что Лилит виновна?
Макс захлопал ресницами. Лицо его на секунду сделалось детским, беззащитным.
— Я — не верю, — твёрдо сказал он. — Но против фактов не попрёшь. Есть неопровержимые доказательства.
— Да ну? — я позволил себе усмехнуться. — Доказательства можно подделать. Можно просто подогнать. Разве тебе не хочется во всём разобраться самому?
— Это я и пытаюсь сделать! — рявкнул он. — И если бы ты меня не отвлекал…
— Терроризм, — сказал я, возвращаясь к своему креслу. Уселся поудобнее, закинул ногу на ногу… А потом посмотрел на Макса. — Это касается Князя, так? — паршивец стоял у двери с непроницаемым лицом. — Нет, слишком мелко. Перевести участников Игр в лабиринт под стадионом, и всё в последний момент… — я размышлял вслух, наблюдая за его реакцией. — Для чего? Чтобы все были в одном месте, под рукой, так сказать. Ещё и эти медальоны, — достав свой из кармана олимпийки, я покрутил его в пальцах. — У тебя тоже есть такой? Нет? Значит, ты — вне подозрений. Интересно, почему.
— Медальоны нужны для того, чтобы не заблудиться
— Чтобы удобнее было следить за перемещениями гостей, — перебил я. — Мораторий на посещение Благора длился полторы тыщи лет. И вот его отменяют, в связи с Играми. Но тем не менее, тем не менее… Гостей не собираются выпускать с территории стадиона. И тут бдят, аки церберы. Что случилось, Макс? У драконов кого-то убили? — он только фыркнул. — Или… Что-то пропало.
И вот тут он сдулся.
— Как ты догадался? — вернувшись от двери, он рухнул в своё кресло, достал из нагрудного кармана фляжку и сделал большой глоток. Запахло знакомо: тем самым виски, с Вискарии.
Мне он выпить не предложил.
— Когда в Москве проводили Олимпиаду, — сказал я. — Тоже пришлось снять железный занавес. Точнее, приоткрыть. И в щелочку пролезло столько шушеры, что ловили её потом несколько лет. Это элементарно, Ватсон: все знают, что драконы спят на золоте, едят золото и срут тоже золотом. Я бы удивился, если бы на Игры не сбежались аферисты из всех доступных измерений. Минимум, я так понимаю, из шестнадцати. Что украли, Макс?
Он тяжело вдохнул, а потом сделал ещё один глоток из фляжки.
Убирать её на стал, поставил на стол и принялся разглядывать своё отражение в полированном металле.
— Хочешь, чтобы я поделился своими догадками с Уховёрткой? — терпеть не могу вот так поступать, бляха медная.
— Ладно, — он посмотрел на меня неприязненно. — Если что — ты на меня не давил. Я сам привлёк тебя к расследованию. Как консультанта.
— К расследованию?
Макс вскочил и по обыкновению забегал по комнате. Благо, места было много. Хотя мне и пришлось подавить соблазн поставить ему подножку…
— Значит, что-то важное, — сказал я. — У рептилоидов скоммуниздили не просто кусок золота, а… Что? — Макс только махнул рукой. — И ты взялся его найти, — продолжил я. — Так ты в этом шаришь? Нюх хороший, или как?
— Ни хрена я не шарю, Тим, — в сердцах высказал он. — Я даже не знаю, с какого бока мне начать. Но дедуля…
— Не хотел посвящать в проблему посторонних, да? Выносить, так сказать, сор. Из пещер.
— Да нет, не в этом дело, — отмахнулся Макс, вновь подхватывая со стола свою фляжку. Запрокинув голову, он сделал несколько глотков, подождал, пока на язык не упадут последние капли… — А ведь я пытался бросить пить, — горько поведал он, кидая пустую фляжку через плечо. — Но с такой житухой, как у меня…
— Ближе к делу, — я понимал, почему он тянет время.
Человеку, от природы порядочному, сложно нарушать обещания. Для этого надо созреть, подготовиться морально.
Только социопаты врут легко и непринуждённо, как дышат.
— Некоторое время назад, — наконец сказал Макс. — Я отыскал дедулин глаз.
— Чего?.. — вот этого я не ожидал. При чём здесь какой-то глаз?..
— Долгая история, — Макс махнул рукой. — Связанная непосредственно с футболом, между прочим.