Антибол 2. Со щитом или на щите
Шрифт:
Но как же Лилит?.. Мы своих не бросаем, — сказала Лола. И была права: хотел бы я твёрдо знать, что если окажусь в заднице, меня оттуда вытащат. Образно говоря.
Так что, разорваться мне, что ли?..
— Мы много тренировались, — мягко сказал я Одиссею. — И теперь ребятам нужно просто побегать. Погонять мячик… Расслабиться перед боем.
— Перед боем? — Одиссей иронично изогнул бровь.
— Перед игрой! Конечно же, перед игрой. Бляха медная, я совсем запутался. Срань.
Отвернувшись
Помогло.
— Насколько всё плохо? — спросил Одиссей, когда я взял себя в руки повернулся обратно.
Я как-то сразу понял, что он говорит о Лилит.
— Пока не знаю. Договорились с Максом после тренировки пойти к Уховёртке.
— Если это необходимо — можешь идти сейчас, — со спокойным участием сказал Одиссей. — Я не был близко знаком с Лилит, но уверен: она хорошая девушка. И заслуживает всего, что ты для неё делаешь.
— Спасибо, тренер, но… — я прерывисто вздохнул. — Судя по всему, до конца Игр ей ничего не грозит. Так что, время есть. А мне надо хорошенько подумать.
Расстегнув олимпийку, я бросил её на траву за кромкой поля, опустился на корточки, перешнуровал бутсы, а потом…
Потом я побежал.
Через пару секунд, заметив, что за мной никого нет, остановился.
— Чего встали? — крикнул я. — Разминаемся, девочки!
…Соревноваться будут шестнадцать команд, — говорила Лилит месяц назад, когда нам прислали официальное приглашение на Игры. — Первый тур — восемь матчей, второй — четыре, затем два и один, последний. Борьба навылет. Проигравшие команды будут сразу отправляться домой, так что, ребята, если хотите осмотреть достопримечательности — продержитесь как можно дольше…
Мы должны продержаться до конца, — думал я, накручивая по стадиону круг за кругом и чувствуя, как расправляется грудная клетка, как в едином ритме начинают работать сердце и лёгкие, как постепенно, извилина за извилиной, прочищаются мозги…
Мы ОБЯЗАНЫ продержаться до самого финала. Ради Лилит.
Играли до тех пор, пока на тренировку не явилась следующая команда.
Это место не было в прямом смысле стадионом. Скорее, арена — для гладиаторских боёв, или что-то в этом роде.
Пол посыпан мелким белым песком, в одном конце поля — громадные ворота, стальные, с ржавыми заклёпками; в другом — каменный пологий желоб.
Так и виделось, как по нему сбрасывают поверженных чудовищ и смывают водой их кровь…
Я помотал головой.
Что, блин, за мысли такие? Навеяло, бляха медная. Обстановка.
Сплошной камень, и ничего вокруг кроме камня. Ни деревца, ни кустика, ни жучка, ни паучка…
Я уже привык к бескрайнему небу Сан-Инферно. Меня уже не смущал его красный, почти багровый цвет. И жара. Соскучился.
В
Скорее бы всё закончилось.
Поймав себя на этой мысли, я остановился — и тут же схлопотал мячом по макушке.
— Не стой под стрелой, тренер, — мстительно прокричал, пробегая мимо, Автандил.
Сам козёл, — пробормотал я себе под нос.
Но постарался встряхнуться.
Вот ведь, как оно получается…
Целый месяц я мечтал об этой поездке.
Измерение драконов!..
Я всегда любил соревнования. Предвкушение победы, волнение, соперничество… Сами матчи. Когда выкладываешься целиком, на сто двадцать процентов, а потом заслуженно пожинаешь лавры.
Или не пожинаешь — но это уже совсем другая история…
А вот сейчас я поймал себя на жуткой, просто кощунственной мысли: я хочу, чтобы это поскорее закончилось.
И всё из-за того, что Лилит попала в неприятности.
Казалось бы: какое мне дело? Ну, перепихнулись разок. У неё своя жизнь, у меня своя.
Но сейчас я ничего не хотел сильнее, чем увидеть её, схватить в охапку и свалить отсюда к чёртовой матери.
К сожалению, я — не дракон. И не смогу открыть портал туда, где нас никто не найдёт.
Так что простой путь отпадает.
Остаётся сложный: доказать, что она ни в чём не виновата.
И кстати! Автандил не проявлял никакого беспокойства по этому поводу… Ему так безразлична Лилит?
Или… Или он что-то знает. Что-то такое, что позволяет ему спокойно гонять мяч и ставить подножки новым сокомандникам.
Паскуда.
Уволю нахрен.
Навечно засажу на скамейку запасных.
И вновь я ощутил тяжесть недоброго взгляда… Словно по спине пробежало стадо сороконожек.
Волоски на всём теле встали дыбом.
Споткнувшись на ровном месте, я полетел носом в песок, и уже падая, краем глаза увидел, как на арену выходит следующая команда.
Теночи, — вспомнил я лекцию Коляна. — Воины-ягуары.
Впереди шел смуглый узколицый перец. Нос, горбатый и острый, как ятаган, резал лицо пополам, и от этого казалось, что глаза у него смотрят в разные стороны.
Тренер, судя по возрасту, — решил я, кивая собрату по ремеслу.
Носатый ответил преувеличенно вежливо, поклонившись в пояс и приложив руку к груди… Но в узких чёрных глазах его плескалось что-то такое…
Глаза у него были неправильные. Скользкие, как устрицы в китайском соусе.
Следующим шел капитан. Оранжевую повязку было видно издалека, по большей части, потому что кроме неё, одежды на нём не было.
Так, какая-то легкомысленная юбочка то ли из перьев, то ли из огрызков меха. Мускулы на голом торсе перекатывались, как лягушки под тонкой плёнкой бурого ила.