«Антика. 100 шедевров о любви» . Том 2
Шрифт:
Мешая имя отчее и дома
Родного, и земли воспоминанье,
И все, чему безумно предпочла
Она ее унизившего мужа.
Несчастие открыло цену ей
Утраченной отчизны.
Дети даже
Ей стали ненавистны, и на них
Глядеть не может мать. Мне страшно, как бы
Шальная мысль какая не пришла
Ей в голову. Обид не переносит
Тяжелый ум, и такова Медея.
И острого мерещится удар
Невольно мне меча, разящий печень,
Там над открытым
Чтобы, царя и молодого мужа
Железом поразивши, не пришлось
Ей новых мук отведать горше этих.
Да, грозен гнев Медеи: не легко
Ее врагу достанется победа.
Но мальчиков я вижу – бег они
Окончили привычный и домой
Идут теперь спокойно. А до муки
И дела нет им материнской. Да,
Страдания детей не занимают.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Справа старый дядька ведет двух мальчиков. Кормилица, дядька и дети.
Дядька
О старая царицына раба!
Зачем ты здесь одна в воротах? Или
Самой себе ты горе поверяешь?
Медея ж как рассталася с тобой?
Кормилица
О старый спутник сыновей Ясона!
Для добрых слуг несчастие господ
Не то же ли, что и свое: за сердце
Цепляется оно, и до того
Измучилась я, веришь, что желанье,
Уж и сама не знаю как, во мне
Явилось рассказать земле и небу
Несчастия царицы нашей.
Дядька
Плачет,
Поди, еще?..
Кормилица
Наивен ты, старик,
Ведь горе то лишь началось, далеко
И полпути не пройдено.
Дядька
Слепая…
Не про господ будь сказано. Своих,
Должно быть, бед она не знает новых.
Кормилица
(живо приближаясь к нему)
Каких? Каких? О, не скупись – открой…
Дядька
Нет, ничего. Так, с языка сорвалось.
Кормилица
(с жестом мольбы)
О, не таи! Касаясь бороды,
Тебя молю: открой подруге рабства.
Ведь, если нужно, мы и помолчать
Сумели бы…
Дядька
Я слышал, – но и виду
Не подал я, что слышу, проходя
У Камешков сегодня, знаешь, где
Старейшины сидят близ вод священных
Пирены. Кто-то говорил, что царь
Сбирается детей с Медеей вместе
Коринфского лишить приюта. Слух
Тот верен ли, не знаю: лучше б, если
Неверен был он.
Кормилица
Что же, и Ясон
До этого допустит? Хоть и в ссоре
Он с матерью, но дети ведь
Дядька
Что ж? Новая жена всегда милей:
О прежней царь семье не помышляет.
Кормилица
Погибли мы… коль, давешней беды
Не вычерпав, еще и эту впустим…
Дядька
Все ж госпоже ее не время знать:
Ты затаишь мои слова покуда.
Кормилица
(к детям, обнимая их)
Вот, дети! Вот каков отец для вас!
Но боги да хранят его! Над нами
Он господин, – хоть, кажется, нельзя,
Чтоб человек больней семью обидел.
Дядька
В природе смертных это. Человек
Всегда себя сильней, чем друга, любит.
Иль новость ты узнала, удивляюсь…
И должен был для этого Ясон
Пожертвовать детьми утехам ложа?..
Кормилица
Идите с Богом, дети, – все авось
Уладится. А ты, старик, подальше
Держи детей от матери – она
Расстроена. Запечатлелась ярость
В ее чертах – и как бы на своих
Не вылилась она, увы! Не стихнет
Без жертвы гнев ее – я знаю. Только
Пускай бы враг то был, а не свои…
Педагог уходит в дверь направо. Кормилица удерживает детей еще на несколько минут.
ПАРОД
Медея
(за сценой)
Увы!
О, злы мои страданья. О!
О, смерть! Увы! О, злая смерть!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Без дядьки.
Кормилица
(то прижимая к себе детей, то подвигая их к правой двери, куда ушел дядька)
Началось… О дети… Там мать,
Ваша мать свое сердце – увы!
Мечет по воле и гнев
Ярый катает… Подальше
Затаитесь, милые. Глаз
Не надо тревожить ее…
Ни на шаг к ней ближе, о дети:
Вы души ее гордой, и дикой,
И охваченной гневом бегите…
О, скорее, скорее под кровлю…
(Вталкивает их в дверь.)
Это облако стона сейчас
Раскаленная злоба ее
Подожжет… Где предел для тебя,
О сердце великих дерзаний,
Неутешное сердце, коль мука
Тебя ужалила, сердце?
Медея
(все еще за сценой)
О, горе! О, муки! О, муки и вы,
Бессильные стоны! Вы, дети…
О, будьте ж вы прокляты вместе
С отцом, который родил вас!