Архив комиссара Каина
Шрифт:
Наконец мы достигли поворота ущелья и, распластавшись по каменным стенам, осторожно заглянули вперед. Дыхание против воли вырвалось из моего горла шипением через плотно сжатые зубы.
— Машины, — произнес я, хотя, говоря по правде, это был для них ничем не заслуженный комплимент.
Если бы с нами оказался техножрец, не знаю, разразился бы он прямо на месте взрывом хохота или попытался провести над этими извращениями машинного духа экзорцизм. Вероятно, и то и другое; как ни полезны они бывали временами, но большинство шестереночек, [271] которых мне довелось встречать за мою длинную и постыдную карьеру, были, мягко говоря, без Императора в голове.
271
Несколько
Юрген кивнул.
— Орочьи, — произнес он со всей уверенностью своего культурного наследия, хотя это мог с точностью сказать и я.
Всего в более широком каньоне, куда наша расщелина выходила подобно притоку, вливающемуся в реку, [272] было оставлено три машины, и я никогда не встречал такой коллекции развалюх.
Две из них были любопытнейшими гибридами трактора с мотоциклом, с широкими гусеницами в той части, где должны были находиться задние колеса; одна, очевидно, предназначалась для сольной езды, в то время как вторая несла два расположенных бок о бок сиденья, разделенные плоской платформой с закрепленным на ней огромным тяжелым орудием весьма пугающего вида — явно предназначенным для того, чтобы стрельбу из него вел пассажир, а не водитель. Именно эта машина была ответственна за те вспышки света, что бросились мне в глаза. Грубое прицельное устройство, приделанное к орудию, наполовину отвалилось и теперь слабо колебалось под порывами ветра, время от времени отражая поток яростного солнечного света в горловину узкого каньона, по которому мы пришли.
272
Учитывая тот факт, что они, почти без сомнения, были прорыты потоками дождевой воды во время нечастых, но мощных ливней, характерных для пустынных местностей большинства миров, это сравнение вовсе не удивительно.
Третья машина выглядела немного более привычно, потому как смонтирована была все-таки на четырех обычных, хоть и мощных, колесах. Как и остальные, она обладала закрепленным на кронштейне орудием, которое я опознал как тяжелый болтер имперского типа, вне сомнения захваченный и установленный сюда тем низкопробным эквивалентом техножрецов, которым располагали эти гротескные создания. Оглядев прилегающую местность с помощью ампливизора, найденного в хорошо подобранном содержимом личных ящичков нашей спасательной капсулы, и не обнаружив никаких следов жизни, я подал сигнал, что начинаю спускаться в каньон.
Вблизи то собрание самодвижущегося лома, которое нам повезло обнаружить, выглядело еще менее располагающим. Четырехколесное чудище, которое Юрген уверенно поименовал «багги», было, безусловно, весьма капитально бронировано толстыми листами металла, грубо приклепанными к корпусу, но при этом обслуживалось явно из рук вон плохо, если вообще обслуживалось. Пятна ржавчины и яркие серебристые зарубки были в равной мере разбросаны по его поверхности — последние, вне сомнения, являлись последствиями недавних боев, ибо еще не успели окислиться, — и по причине, которую я не мог понять уж совершенно, вдоль обоих бортов была неровно намалевана краской толстая красная полоса. [273]
273
Зеленокожие истово верят в то, что выкрашенные в красный цвет машины быстрее и маневреннее, чем остальные. Там, где не находится достаточно краски, чтобы покрыть весь корпус, многие орочьи водители удовлетворяются нанесением именно этой примечательной полосатой раскраски, стараясь вызвать тот же мистический эффект.
— Эта, должно быть,
Спустя секунду я присоединился к нему, не переставая обшаривать взглядом окрестности, готовый заметить малейшее предательское движение в нагромождениях камней, окружавших нас, и по привычке проверил болтер. Кажется, он полностью функционировал, был заряжен, и даже несколько коробок с зарядами внавалку лежали вокруг основания кронштейна.
— С чего ты взял? — спросил я, безоговорочно признавая его более глубокое знание тех существ, с которыми нам пришлось столкнуться.
Мы служили вместе достаточно долго, чтобы я доверял ему больше, чем кому-либо еще в полку, а он, в свою очередь, знал меня достаточно хорошо для того, чтобы не принимать желание выслушать его совет за слабость как командира. (В действительности это одна из именно тех вещей, которые я изо всех сил стараюсь внушить юным птенцам, что попадают теперь ко мне на воспитание; если вы спросите меня, то момент смущения незнанием всегда лучше, чем целая жизнь этого самого незнания; а на поле боя — там, где то, чего ты не знаешь, определенно отольется тебе болью, — эта самая жизнь в результате незнания может стать весьма короткой. Кроме того, нет ничего более расчетливого, чем показать гвардейским офицерам, с которыми привелось служить, что уважаешь их мнение — или, по крайней мере, сделать вид, что уважаешь, — дабы заставить их немного расслабиться и установить с тобою хотя бы терпимые рабочие отношения.)
Юрген на мой вопрос пожал плечами.
— У нее самая большая пушка, — резонно заметил он.
Ну, по мне, это было вполне себе толковое объяснение, поскольку и сам я с трудом оторвался от драгоценного болтера, чтобы подробно осмотреть содержимое ящичков машины. Кроме нескольких грубых инструментов, очевидно использовавшихся для того, чтобы производить ремонт повреждений, которые нельзя было полностью игнорировать, в бардачках ничего особенного не нашлось — только в одном хранилась человеческая рука, ссохшаяся от пустынного жара, немало пожеванная и смердящая так, что, казалось, доставало до самого Золотого Трона.
— Чей-то завтрак? — предположил я, выкидывая эту гнусь за борт машины и стараясь подавить поднимающуюся в желудке революцию.
Юрген мрачно кивнул:
— Они что угодно съедят, даже друг друга.
— Очень мило, — проговорил я, содрогаясь от отвращения. После этого случая я стал открывать оставшиеся ящики несколько более осмотрительно, как вы и можете ожидать, но новых неприятных сюрпризов не обнаружилось. — Я так понимаю, что остальная провизия должна быть где-то на другой машине?
Возможно, к счастью, но вокруг не было ничего, что орки могли бы воспринимать как пищу.
— Должно быть, как раз отряд фуражиров, — заключил Юрген, и я согласно кивнул.
— Вопрос в том, — произнес я, — куда они направлялись за провизией и откуда вообще прибыли.
От внезапного порыва холодного ветра меня пробрала дрожь. У нас ушло больше времени, чем я ожидал, чтобы обследовать нашу находку, так что солнце уже начало склоняться к горизонту. Наше предшествующее краткое пребывание на Дезолатии все же достаточно хорошо познакомило меня с пустынными условиями, чтобы я осознавал: температура вскоре упадет до того уровня, который покажется весьма привлекательным Юргену, но никак не мне.
— Нам лучше бы возвращаться к капсуле.
Там можно было, по крайней мере, укрыться на ночь и постараться выработать план дальнейших действий. Мы не могли до скончания веков оставаться здесь, в пустыне; но у меня не было и никакого желания случайным образом удаляться в глубину диких пустынных пространств, надеясь с помощью слепой удачи и Императора найти линию обороны собственных войск раньше, чем на нас наткнется еще один орочий патруль. Конечно же, в то время я не имел ни малейшего представления о том, насколько далеко мы оказались от основной массы имперских войск на Перлии, а если бы знал, то, скорее всего, уже бился бы в приступе паники.