Ателье големов
Шрифт:
Кёрн, поняв, что я согласна, вышел из лаборатории, прекрасно ориентируясь в моём доме. Справедливости ради, это было не так уж и сложно. Стоило нам вернуться в кресла, как на стол передо мной опустилась небольшая плоская шкатулка, в которой лежало что-то вроде чешуйчатого шнурка. Змей Истины, артефакт, не дающий солгать носящему его. Правда, всё ещё остаётся возможность недоговаривать и играть формулировками, но я не думаю, что мне есть, что скрывать. Под взглядом Третьего принца берусь за шнурок, охватывая им запястье.
– А теперь поговорим о Вас, Таэр. Расскажите о своей жизни до появления в королевской академии.
– Я родилась в одной из деревень на территории Всадников. В те далекие
*
В землях к востоку от королевства была запрещена практически вся магия, может быть кроме той, что позволяла выращивать урожай и лечить людей – то, что было выгодно и самим всадникам. Эти кочевники не просто собирали налог продуктами и уходили, но иногда уводили с собой и некоторых целителей из деревень – на моей памяти вернулся даже не каждый второй. По крайней мере из тех, о ком я слышала, но всё могло быть и хуже.
Моя мать была магом, но я не боялась, что за ней придут как за другими. Я боялась, что об этом станет известно кому-то кроме нас двоих, потому что в этом случае наше неплохое спокойное существование закончится. Мама… Таких называли почётной вдовой – отец когда-то, незадолго до моего рождения, спас жизнь какому-то кровному родственнику тогдашнего предводителя всадников, но магия выжгла его дотла. Такое случается – исцеление не берётся из ниоткуда, за него платят своими силой, кровью и жизнью. Я росла безотцовщиной – но всё равно условия моей жизни были получше, чем у многих в округе.
С нас не брали налог, наоборот, иногда часть из добычи кочевников перепадала – капли в море в сравнении с тем, что было во дворце тех же знаменитых воинов, но больше, чем могли себе позволить соседи по деревне. Мать родилась скульптором, хотя долгие годы успешно притворялась слабеньким целителем, способным только неглубокие раны затягивать да сращивать переломы без смещения. И в эти годы молилась всем богам, каких знала, чтобы мне достался отцовский талант. Но боги оказались к её воззваниям глухи, пусть и не до конца. Мой первый всплеск случился при ней, но без посторонних свидетелей.
– Думаю, мне будет проще показать Вам, – я достала фарфоровую Принцессу из кармана, в котором она сидела всю нашу беседу. – Эта кроха попалась в очередном "подарке". Мне было пять лет, мама только рассказал мне сказку о капризной принцессе. Ребёнку в моём лице слишком уж захотелось увидеть действия сказки наяву, статуэтка попалась на глаза…
– Мои преподаватели говорили, что магия строится на желаниях колдующего, а его природная склонность уже определяет способ достижения цели, – Август внимательно посмотрел на ожившую фигурку, но руки к ней не тянул.
Кажется, Третий принц из тех, кто предпочитает проявлять осторожность с магией, воспринимает её серьезно. Это вызывало определенное уважение, всё-таки здесь, в столице, мне попадались и те, кто к големам умудрялся относиться беспечнее, чем к статуям на площадях. Очень рискованно, на самом деле – я может и старалась не лезть в драки, ни с кем не конфликтовать, но бывали и менее снисходительные скульпторы, особенно среди обладателей знатных покровителей. Те и мелкому аристократу могли нахамить безнаказанно. Я себе такого позволить не могла, пока. Возможно, если Кёрна всё устроит, то можно будет немного понаглеть – но без перегибов.
– Итак, Вы продемонстрировали матушке первый магический выброс… Она ведь должна была начать Вас обучать, – мужчина ждал ответа.
Со вздохом я снова погрузилась в воспоминания о далёком детстве в восточных степях.
Теория ложилась в мою голову удивительно легко – у мамы как-то получалось облачить основы работы скульптора в сказки и интересные истории, так что учёба шла достаточно бодро. Но
– Рыба? Так вот почему… Кхм, неважно, продолжайте.
– И кто из моих однокурсников не упустил шанса позлословить на тему "воняющей рыбой чужачки"? – Принцесса снова оказалась в кармане, но теперь без стеснения выглядывала из него, разглядывая моего собеседника.
– Я не буду отвечать на этот вопрос. Но для себя выводы об этом человеке я сделал. Итак, рыба… Из-за неё у вашей семьи начались неприятности или было что-то иное?
Проблема была не в ней. Мы умудрялись прятать мою магию практически десять лет, прежде чем на нашем пороге повились послы от верховного всадника, один из его сыновей был тяжело ранен. И они почему-то рассчитывали, что мне достались не демонстрируемые слабенькие способности матери, а что я просто стесняюсь демонстрировать свою силу, а на деле – не уступаю отцу, ведь первенцам магов должна переходить вся их сила. Глупое суеверие, из-за которого погибла мать. Она попыталась помешать – и меня закинули в седло раньше, чем её отрубленная голова скатилась с крыльца нашего дома. Вот такая благодарность.
– Примите мои соболезнования.
– Благодарю. Знаете, что самое давящее на меня в этой истории? Я была в таком шоке, что смогла затянуть раны на живом человеке, не убив его и не выдав своей природы. Но о сохранении мне жизни не могло идти и речи. Хотя и убить меня традиции всадников запрещали. Я должна была умереть от истощения в клетке, но один из всадников хотел поиздеваться над моей слабостью, показать мне, что я не смогу уползти даже если клетка останется незапертой. Я смогла.
– Что ж. Это была занимательная история. Мои люди придут к Вам после обеда, скульптор Верлеен. Постарайтесь отдохнуть за это время. Провожать меня не нужно.
Август Кёрн кивнул на прощание и стремительным шагом покинул мой дом. В какой момент рассказа с меня исчез Змей Истины – я не уловила, вот только при прощании его на своей руке я уже не обнаружила.
Боги с ним. Это не тот человек, которого я бы хотела видеть своим врагом, хотя и от друга такого… Упаси магия. Но совет он дал разумный. Мне нужен отдых, слишком уж много событий для такой короткой ночи.
Доброе утро
Всегда задавалась вопросом, могут ли у големов развиться чувства или что-то вроде них? Могут ли они испытывать тревогу? Потому что именно это читалось на лице у Рикси, если такое вообще было возможно. Всё-таки даже скульпторов не миновала обычная человеческая болезнь – мы тоже начинали относиться к големам как к полноценным живым существам. По крайней мере к тем, с кем были бок о бок достаточно долго, именно поэтому преподаватели нас предупреждали о необходимости регулярной замены искусственных слуг. Все ли соблюдали эту рекомендацию? Ну да, конечно, надейтесь. Впрочем, некоторые мастера, вроде того же доброй памяти профессора Герба, считали что расчеловечивание големов ведёт к подобному же отношению к людям вокруг. А уж если кто-то начинал смотреть на разумных как на материал для работы… Он такое старался пресекать, хотя многие в этом зазорного не видели. Те же королевские скульпторы, судя по обмолвке Августа Кёрна, вполне охотно ставили эксперименты на пленных.