Аверс

Розга

Ресторан полупустой, не из-за качества кухни, а потому что цены совершенно космические. Бедные люди в гостинице не останавливались и часто им не хотелось метаться по городу, чтобы перекусить, так что вполне справлялись.

От вина пришлось отказаться, вдогонку Нике прописали целый курс лекарств совершенно несовместимых с алкоголем. Лев тоже пить не стал. Ей — свежевыжатый апельсиновый сок, ему — черный кофе. Терновский не отобрал у Ники право выбора, но не позволил надолго зависнуть над меню, активно участвуя. Фыркнул на неизменный салат Цезарь, который обожали девушки, однако спокойно назвал его подошедшему официанту. Мужчина предпочитал другому хороший и неполностью прожаренный

кусок мяса. Ника выбрала белую рыбу. В здешних местах речная рыба выше всяких похвал, свежая и готовить ее умеют.

— Мы здесь надолго? — задала животрепещущий вопрос девушка.

— На пару дней еще задержимся, — поделился планами мужчина, отрезая кусочек мяса и отправляя в рот.

— Мне нужно съездить домой, собрать вещи, определиться с домом и работой, — тут же сказала Ника. — Лучше прямо завтра.

— Давай я поеду с тобой, — предложил Терновский.

— Нет, — отказалась девушка. — Мне нужно ключи отдать, не так по мелочи. Не будете же вы ходить со мной по соседям?

— Называй меня на «ты», — велел Лев, недовольно хмурясь, перспектива отправить девочку в непонятное и не слишком безопасное место, откуда она к нему еле живая пришла, его совсем не радовала, но давить слишком сильно с ходу нельзя. — Возьмешь мою машину, не обсуждается.

— Я бы не хотела, — тихо произнесла Ника, заставив Терновского посуроветь еще больше. — Называть вас на «ты».

Услышав, что машину и водителя, который присмотрит за ней, если что, девушка не оспаривает, Лев сменил зарождающийся гнев на милость.

— Оставим официальное обращение для особых случаев, — совершенно бархатным тоном возразил он, настаивая на своем и обещая, что совсем привилегию величать его правильно она не потеряет.

После десерта они поднялись к номерам. Лев старался с ней не спешить и в номер к ней не рвался. У самых дверей притянул ее к себе, наклонил голову и медленно поцеловал, поделившись с ней вкусом кофе и слизав с ее губ сладость малиновой панна-котты. Сбылось его давнее желание, он погрузил пальцы в ее волосы, обхватив затылок, чтобы не убежала. Отпустил, когда дыхание совсем сбилось.

— Спокойной ночи, — проследил, чтобы заперлась и направился к себе.

Глава 4. Сборы

Тянуть не имело смысла, ведь два дня не так уж много. Ника решила ехать на следующий день, сразу после завтрака, поданного прямо в номер, без всякого ее участия. Лев позаботился. Ухаживания мужчины ей нравились, но жизнь показалась бы ей подарком, будь все так просто. Обычное девичье счастье, обходительный поклонник, могли сколько угодно приходиться по душе, ее нужде подходил лишь темный властелин. Ей нужен человек, способный принять ее целиком, забрать, присвоить себе. Прямо сейчас она отказывается от Аркадия, стоило напомнить себе, как долго она его искала, и что с ней будет через несколько месяцев, если Лев не оправдает ожиданий. Она кидалась в омут с головой, одним махом разрушая построенное за пять лет. Ника впервые поступала настолько безрассудно.

Штатный водитель Терновского необычайно молчалив, услыхал адрес, кивнул и поехали. Ее маленький домик наверняка выстыл, размышляла Ника, прикидывая стоит ли подтопить печь, прежде чем собирать вещи. Температура на улице ниже нуля не опускалась, но было холодно, особенно ночами. Дорога оказалась вполовину короче, чем на электричке. Ника оказалась не готова, ей удалось дойти от машины до калитки, потребовалось усилие, чтобы снять крючок и войти. Домашних животных Ника не держала, она хотела завести кота, Аркадий не разрешил. Ослушаться она не посмела. Ладно бы ей влетело, но и зверек мог попасть под горячую руку. Ключ

не проворачивался в замке. Ника недоуменно уставилась на дверь, потом потянула на себя. Не заперто. Горло перехватило от страха. Она старалась относиться к Аркадию с пониманием, не бояться его, в последний год совсем не получалось. Кроме него, ключей ни у кого не было, включая владелицу, она сама заменила замок, когда въехала. Гораздо честнее прямо сказать Аркадию, что она уходит. Только вот он не станет слушать. В их отношениях у нее нет голоса.

Ника пошла внутрь, желудок залило холодом и потянуло вниз, но она смогла пересилить взбунтовавшийся организм. Она права — в доме жутко холодно. Хуже, чем на улице. В доме никого, осмотреть его несложно, крохотная спальня и кухня чуть побольше. Спрятаться негде. В доме все перевернуто вверх дном, хватило пары минут, чтобы понять, что ничего не украли. Вещей у нее не много и все они безжалостно уничтожены: вдребезги разбита небольшая портативная колонка, которую Ника использовала вместо радио; ее одежда, брюки, блузки, платья, белье изодраны в клочья; маленькая косметичка, где едва ли находилось даже самое необходимое вытряхнута на пол, средства размазаны, втоптаны в крашенные доски.

Аркадий приезжал, когда ее не было. Они знали номера телефонов друг друга, но Нике было звонить запрещено. Аркадий, видимо, посчитал звонок ниже собственного достоинства. Ника думала, что у Аркадия что-то случилось в той его отдельной, настоящей жизни, поэтому он зачастил к ней. Ничего конкретного она не знала, иногда Аркадий желал ее особенно унизить и показывал фотографии жены и детей. Цветущая, улыбающаяся, ухоженная молодая женщина и две крохи. Он не забывал повторять, что Нике никогда такой не стать, что она не заслуживает, жалкая, порченная. Будто она сама не знала. Аркадий неоднократно угрожал больше не вернуться и после пропадал надолго. Уходы «навсегда» сопровождались погромами, правда не настолько масштабными.

Девушка набрала в грудь ледяного воздуха, слабые после болезни легкие отозвались болезненным покалыванием внизу слева. Оставлять нельзя. Подумав, все же растопила по-быстрому печь, поставила сверху самую большую кастрюлю с водой и принялась собирать в мусорный пакет осколки и лоскуты. За последние пять лет она привыкла терять и выучила много полезных штук, чтобы не остаться без денег, вещей и жилья посреди огромной страны, без помощи и выхода, как случилось с ней в девятнадцать. Жизнь учит быстро или ломает, если урок не по силам. Ника справилась тогда, сможет и сейчас.

Понадобилось шесть пакетов, чтобы собрать остатки. Ника потащила первый пакет к мусорному ящику, одному на три дома. Она вышла за калитку и тут же нарисовался немногословный водитель.

— Давайте помогу, — предложил он, девушка отказывалась, но водитель стоял намертво, женщина, порученная ему шефом, тяжести таскать не должна.

— Ну, хорошо, — вынуждено уступила Ника, вручая пакет и разворачиваясь к дому.

— Еще есть? — крикнул ей вслед водитель.

— Да, в сенях заберите.

Вода в кастрюле немного согрелась и Ника перелила часть в таз, начав сразу протирать пыль. Ее усилия вряд ли кто-нибудь оценит, люди здесь простые, сдать дом мудрено, разве дачники подвернутся, но это будет не скоро, еще через пару месяцев. Оставить беспорядок после себя Ника не могла. Два ее комнатных цветка давным-давно завяли, скорее от холода, чем без полива. Печально потрогав сухие веточки, девушка выкинула их вместе с горшками. Еще раз осмотрелась, словно заново изучая обстановку, ей удалось вырваться всего на десять дней и теперь прошлое казалось безнадежно унылым, беспросветным и даже страшным. Ника встряхнулась и начала мыть пол.