Авторитетный опекун. Присвоение строптивой
Шрифт:
– Я сказал, пошла вон, – не разжимая губ, повторяет Глеб, и Мариэль грациозно поднимается.
– И что, я могу наконец уехать отсюда или опять сидеть, с моря погоды ждать?
– Ждать.
Мариэль, цокнув, удаляется, Глеб провожает её тяжёлым взглядом.
– Это правда? Ты решила идти на Арабскую ночь?
И я вдруг ясно понимаю почему он так злится. Не ожидал. Был уверен, что в том выборе без выбора, к которому он меня прижал, я однозначно выберу вовсе не восточные сказки, а его. Он же такой весь из себя идеальный!
И тут вдруг такой удар по самолюбию!
Это понимание придаёт мне сил. В конце концов, Мариэль тоже предупреждала, что он будет беситься, но что бешенство это будет бессильным.
– Да, – говорю максимально спокойно, пытаясь держать голову гордо поднятой. – Я, в конце концов, МГИМО заканчивала не для того, чтобы у вас тут, в лесу, сидеть.
– То есть, сидеть тут, в лесу, для тебя хуже, чем в гареме, да? И тебя не смущает, что там тебя смогут перепродавать, дарить, угощать тобою уважаемых гостей, расплачиваться по долгам и просто развлекаться, глядя, как тебя, русскую шкуру, ебёт какой-нибудь придворный шут? Или именно об этом Мариэль случайно забыла упомянуть?
У меня холодеет нутро. Об этом она не рассказывала, точно. Но с другой стороны – я ведь вовсе не собираюсь в Эмираты. Мне бы только
– Почему же, рассказывала. Всё точно так же, как вы сейчас. Но вы же знаете, что все эти ужасы вовсе не обязательны, – отвечаю я упрямо. – Есть и другой сценарий: красивая жизнь европейской жены, и я пойду по этому пути. А моё образование и родословная помогут.
– То есть, ты действительно выбрала стать проституткой. Я не ослышался?
Как будто он давал мне какой-то другой выбор!
– Это называется содержанка. И это, если вы не знали, имело место быть во все времена, при любом дворе и любой династии. И некоторые фаворитки даже попадали в историю, как великие женщины всех времён. Например, Хюррем-султан была…
– Хюррем? – взрывается Глеб. – Султан?
Он оказывается возле меня, поддевает пальцами подбородок, заставляя смотреть прямо в его тёмные непроницаемые глаза.
– А ты потянешь? На султаншу-то?
Я с трудом сглатываю ком.
– А это не ваша забота, Глеб Борисович! У меня будет мужчина, который сам решит, тяну я или нет. Вы здесь вообще не при делах. Вы всего лишь мой опекун, так вот и опекайте как положено, на расстоянии! Чтобы до моего будущего мужчины не дошёл случайный слух, что вы меня посмели трогать и… И даже показывали мне свой… – пытаюсь, но так и не могу произнести это вслух, прямо ему в лицо. – Себя голого показывали!
Конец ознакомительного фрагмента.