Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)
Шрифт:
Минут небеса иные, незабудки помянут нас,
Ни креста, ни шалаша.
Из какой ты выпьешь чаши? Там окно, а здесь часы. Надо видеть дно почаще, чтобы не было осадка. Наши небыли и были лягут пылью на Весы, Время улетит в пространство без остатка.
А в миру иные меры, деньги, слава, власть и сила
Ради отрицанья веры, от рожденья до могилы.
Но покажется Весами невесомая душа.
И один под небесами крикнешь, Господи, помилуй,
Ни креста, ни шалаша.
— Скорпион
* * *
Нам
Как обрести уверенность Стрельца, Чтоб равнодушием Весы уравновесить, И, оторвав ладони от лица, Увидеть то, что недостойно мести.
И вновь постичь вселенский праязык, Кровь бытия течет в его основе. Но только он способен прояснить, Кто перед кем в конце концов виновен.
Брат Скорпион, ты больше, чем двойник, Но не Близнец, увы, не половина. Нам на двоих один предсмертный крик, Одна душа и даже пуповина.
Что мы с тобой среди иных планет, Как не пример безумия сраженья, Мгновенно провождающий предмет, Как только разобъется отраженье.
Кто раньше крикнет, эхо или ты, Давно вопрос не логики, а веры. И этот шар, пока мы в нем внутри, Не важно как делить на полусферы.
Брат Скорпион, все краски бытия В глазах друг друга мы перемешали. И для того, чтобы убить тебя, Я отвернусь и сам себя ужалю.
— Стрелец
* * *
Звездное небо в реке, Искры летят от литавр. С маленьким луком в руке На берег выйдет Кентавр.
Из под прищуренных век Рвется наружу огонь. Выстрелит в ночь человек И на дыбы встанет конь.
Вскрикнет и с места в галоп Вслед за стрелою взлетит. Сколько неведомых троп Будет на Млечном пути.
Сколько невидимых звезд, Сколько непризванных душ, Тех, что Харон перевез После положенных служб.
Это такая игра Тем, кто себя не щадит. В небе стрела как игла, Ну-ка попробуй, найди.
Ну-ка стрелу догони Ту, что пустил наугад, Словно грядущие дни Ты захотел напугать.
И не привык отступать, Если в руке держишь лук. И не заметишь опять, Как перегонишь стрелу
Там, у невидимых звезд. Дальше как будто стена. Там, где проникнет насквозь В сердце твоя же стрела.
«Видишь» — твой конь говорит "Не научились прощать", И превращенья свои Снова прийдется начать.
Словно душа обрела Путь, что неведом другим. Чертит в пространстве стрела Лишь зодиака круги.
— Козерог
* * *
Наступит Новый Год, насыпет снегу впрок, А над землей взойдет созвездье Козерог. И нет ночи длинней, нет трепетней свечи. Дыханием теней колышутся лучи.
И снизойдет покой на землю с высоты, И золотой огонь рождественской
И ты к моей руке лишь руку протяни, Вблизи и вдалеке колышутся огни. И да свершится то, что посулит нам рок. Взойдет на рождество созвездье Козерог.
Приходит Новый Год, как будто наугад, Дороги не найдет во времени назад. И нет ночи длинней, а в полуночный час От множества огней никто не видит нас.
* БИБЛЕЙСКИЙ ЦИКЛ *
— Бог сотворил Адама, или Дух,
Бог сотворил Адама, или Дух,
Непостижимый Дух, себе подобный.
И робко, словно в зеркало впервые
Наедине с собою Он взглянул,
И вздрогнул, в нем увидев отраженье,
И оттолкнул его,
И зеркало разбилось на множество осколков,
И в каждом мгновенно отразился Бог.
Но отраженья стали искривляться,
Тем самым искажая суть Создателя Вселенной.
И, оскорбленный, отвернулся Бог и прочь пошел.
Тогда в осколках отразился мир,
Что создан был Всевышним.
Но части, отраженные в частицах,
Суть мира искажали так,
Что невозможно было их соединить.
А Дух, что создан был Всевышним,
Расколотый на части,
То молится, то проклинает Бога,
То бьет осколки об осколки,
И странный звон их превращается в слова,
Не создающие другого мира,
Но смыслом наполняющие вечность.
— Шел день шестой, в последнем звуке гаммы
Шел день шестой, в последнем звуке гаммы
Из глины, воздуха, воды, огня,
По прихоти своей господь лепил Адама,
А в нем тогда уже творил меня.
Все то, что в праотце болело и кипело
Извечной болью, грешной и земной,
Печальным долгим звуком гаммы пело,
Уже тогда все это было мной.
Шел день шестой, но длани простирая,
Грядущее навеки прокляня,
Господь Адама изгонял из рая,
А вместе с ним Он выгнал и меня.
Рай обернулся кровью, потом, хлебом.
Поверил я, что мне не нужен храм,
Но до сих пор ладони тянет к небу
Во мне живущий праотец Адам.
И в день шестой, склонившись над строкою,
Который век я жду седьмого дня.
Душа болеет жаждою покоя,
Воды и глины, воздуха, огня.
— Ой ты, друг-товарищ мой,
Ой ты, друг-товарищ мой,
Повезло ли нам с тобой?
В наших жилах не водица,
Значит крови мы одной.
И уже шесть тысяч лет
С этой кровью сладу нет.
Нет бы ей угомониться,
Да не может. В чем секрет?
И уже две тыщи лет
На земле нам места нет.
Ни прижиться, ни ужиться.