Бабочка в янтаре

Руднев Александр Викторович

Ветер беспощадно хлестал по лицу, заставляя огрубевшую кожу сжиматься до ломоты, ноги и руки порой деревенели настолько, что Карго приходилось растирать их клочком шерсти почти без перерыва. Время слабых морозов уходило, впереди были жуткие времена, когда даже глубоко под землей племя нередко недосчитывалось с десяток замерзших сородичей. Огонь приходилось поддерживать постоянно, и в то же время нужно было экономить топливо, состоявшее в основном из черной жидкости, и сухих корней подземных растений.

Когда-то мальчишкой он попал с отцом в бурю, бушевавшую несколько дней. Они тогда едва не погибли, если бы навстречу не вышли

другие охотники. Он помнил, как сидел вот также на вершине горы, стараясь сквозь снежную пелену найти хоть какие-то знакомые метки, ведущие к дому, а отец, тем временем добывал пищу. Ветер был гораздо сильнее, чем сейчас. Отец вернулся с шитом, которого они ели, разрезав на части. Потом закапывались глубоко в снег и грелись друг о друга. Карго поежился.

Отец умер через несколько месяцев от какой-то мучительной болезни, харкая кровью. Настали трудные времена. Он оказался никому не нужным зверьком, которому доставались лишь объедки. Карго дрался и порой убивал, чтобы выжить и стать сильным воином и охотником. Смерть всегда была где-то рядом и зловонно дышала ему в спину, но он был уверен, что именно так и должно быть, что это и есть жизнь настоящего мужчины.

Веста появилась в их пещере случайно. Вождь соседнего племени расплатился ею за несколько туш тронгов. Девушка не подпускала к себе никого, и племя решило избавиться от лишнего едока, но Карго выступил против, взяв на себя заботу о девчонке. Тогда он еще не знал, почему сделал это, однако вскоре понял, что с каждым разом на охоте все чаще думает о родной пещере, ставшей теперь и просторней, и теплее, где непременно его ждала она. Он старался всегда принести Весте что-нибудь диковинное, будь то клык большого животного или прозрачные камешки из расщелин.

Девушка выросла и похорошела. Она тоже тянулась к своему опекуну, день их соединения был все ближе. И вот ее похитили! Карго не находил выхода своему гневу, отчаянно рвавшемуся наружу. Спал он только тогда, когда ноги отказывались его носить, а сознание меркло от усталости. Все остальное время он ждал.

И дождался. Недалеко от него, извергая пламя, села летающая коробка. Две фигуры в синих комбинезонах направились в его сторону, неуклюже ступая по плотному снегу. Если бы захотел, Карго легко бы мог скрыться от них в узких ущельях склона, но не это было его целью. Терпеливо дождавшись гостей, он раскинул руки в стороны, показывая, что безоружен.

На секунду, потеряв над собой контроль, Карго готов был вцепиться в гладкошкурых зубами, сломать их шеи, сил на это у него хватит, но охотник вспомнил про свой план и опустил глаза, стараясь не выдать порыв ненависти.

Обойдя его, двое в масках что-то крикнули на непонятном языке. Карго не шелохнулся и тут же получил удар чем-то твердым под колено, а затем в живот. После удара в затылок он рухнул на землю. Его обыскали, потом, стянув чем-то за спиной руки, подняли на ноги и, тыча каким-то продолговатым предметом, дали понять, что он должен идти к летающей коробке.

Карго буквально вполз внутрь и лег на пахнущий металлом ребристый пол, а затем, морщась от боли, с трудом прислонился спиной к борту. Здесь было еще несколько человек, с любопытством разглядывающих дикаря. Платформа поднялась, и через секунду Карго почувствовал, что лицо стало тяжелее, вскоре его затошнило и вырвало. На лицах гладкошкурых он заметил презрение и усмешки.

Его привязали ремнями к полу, однако на взлете его бросало из стороны в сторону, как тушу тронга на крюке.

Карго почувствовал оцепенение во всем теле. Таких ощущений охотник еще не испытывал. Сжавшись, он превратился в один упругий сгусток костей и мышц. Тело вдруг стало необычайно легким. Карго впервые оказался в невесомости. К концу полета он едва был в сознании, но готов был тысячу раз пережить все снова и снова ради того, чтобы вернуть ее.

Никогда он еще не видел такой светлой и гладкой пещеры. Его вели через ярко освещенный коридор двухметровой ширины по рифленой металлической дорожке, подталкивая сзади продолговатыми предметами. Озираясь по сторонам, Карго невольно замедлял шаг, ожидая очередного толчка, однако сопровождающие, то ли от безразличия, то ли проникнувшись его любопытством, с усмешкой лениво наблюдали за дикарем, пока тот топтался на месте, глазея на лампы и потолок, и лишь, когда пауза затягивалась, окрикивали в полголоса, показывая жестами на плавно уходящий вправо до неприличия ровный коридор.

Вскоре начались ответветвления в обе стороны, из которых то и дело выходили гладкошкурые в разноцветных комбинезонах, однако, завидев обросшее дурно пахнущее существо, шарахались от него в сторону, стараясь прижаться к стене, пока процессия не пройдет мимо. Карго поежился и больше не останавливался, уткнувшись взглядом в стриженый затылок впереди идущего конвоира.

Понемногу приходя в себя после изнурительного полета, он поневоле стал сравнивать свою пещеру с этим сказочным великолепием, и сравнение это принесло смятение, сменившееся бессильной обидой и жалостью к самому себе и соплеменникам. Если они живут, как боги, то кто же они? И кто такие мы? — не давала покоя упрямая мысль.

Карго не мог не заметить, что относились к нему совсем не как к пленному врагу. На лицах гладкошкурых он видел презрение, удивление, интерес, но не ненависть. Руки были свободны, и он мог легко скрыться от своих конвоиров, предварительно их, как минимум, покалечив, однако эта идея сейчас казалась преждевременной.

Вскоре они остановились возле полупрозрачного помещения с несколькими мелкими отверстиями на потолке и стенах. После непонятных фраз, один из сопровождавших потянулся к одежде Карго, но тут же оказался на полу, корчась от боли. Остальные, видно, не ожидая от него такой прыти, не сразу сообразили, что к чему, но потом сбили охотника с ног и несколько раз основательно приложились ботинками к его ребрам.

Пока Карго приходил в себя, с него сорвали вонючее, свернувшееся клочками шерсти, грязное одеяние и заперли в комнате. Ударившие по телу струи холодной воды моментально вернули Карго ясность мысли, и он, отскочив, попытался прижаться к стене, но вода била изо всех отверстий, не оставляя ему не единого шанса. Хотят утопить! — кольнула гнусная мысль. Однако вода стала теплее, а затем и вовсе пошел пар.

Через десять минут поток прекратился, и из стен хлынул горячий сухой воздух. Дверь открылась, выпуская взлохмаченного пленника на свободу. Ему бросили комбинезон и ботинки. Новая непривычная одежда сидела как влитая, и Карго отметил, что она гораздо удобнее шкуры, хотя чувствовал он себя в ней как-то сиротливо.