Бабушка! – снова кричит Фридер
Шрифт:
— А эти слишком велики! — жалуется Фридер. — Бабушка, я не могу в них прыгать!
И он — для пробы — подпрыгивает повыше и падает. Прямо бабушке в ноги. Фридеру совсем не больно. Но лучше остаться лежать. Он выжимает из глаз несколько слезинок и, хныча, потирает колено. Правое.
— Внук, вставай! Ты не ушибся? — с тревогой спрашивает бабушка и поднимает Фридера. А он не смотрит на бабушку, он с укором глядит на коричневый сапог на своей левой ноге и моргает, чтобы из глаз покатились слёзы. Но они не катятся.
Бабушка
— Что ж, приносите нам белые сапоги. Только померить.
Фридер навостряет уши. Ну наконец-то! Продавщица убегает и приносит белые сапоги. Удивительно красивые белые сапоги с серебряными звёздами слева и справа. Они чудесные! Фридер глядит на сапоги и сияет. Вот они, в точности такие сапоги, какие он всегда хотел. Они совершенно точно будут впору. Белые сапоги с серебряными звёздами всегда впору!
Фридер даже дышать перестаёт, когда продавщица надевает ему сапоги. Они мягкие, серебряные звёзды блестят… Нет сомнений, это самые прекрасные сапоги на свете.
— Бабушка, — шепчет Фридер, — они мне как раз. Мы их возьмём!
— Мы возьмём точно такие же, но коричневого цвета! — говорит бабушка продавщице. — Чтоб были немаркие. Есть у вас такие?
Фридер надеется, что продавщица скажет «нет», но та кивает и приносит точно такие же сапоги. Коричневого цвета. И без серебряных звёзд.
Фридер не успевает и слова сказать, а она уже стянула с него белое чудо с серебряными звёздами. И вот на нём уже унылые коричневые сапоги.
Фридер не успевает и глазом моргнуть, как бабушка хватает его ногу, щупает, где внутри сапога пальцы, довольно кивает и говорит:
— Вот это хорошая, правильная обувь! Мы их берём.
Тут Фридер вскакивает и вопит:
— Но я не хочу их! Не хочу никаких правильных сапог! На них звёзд нету!
Он срывает сапоги с ног, швыряет их подальше и орёт:
— И вообще, не хочу я никаких сапог! Не нужны они мне, вообще не нужны!
Разревевшись, он выбегает из магазина. В одних носках. Ну и пусть, ну и ладно. Весь зарёванный, Фридер бежит по улице. Добежав до дома, он садится на ступеньки у двери, рыдает и ждёт бабушку.
Ступеньки холодные. Фридер чувствует, как холод пробирается сквозь штаны. Ну и ладно. Ну и пускай.
Он наверняка заболеет. Очень серьёзно. Так бабушке и надо. Раз она хочет купить ему эти дурацкие коричневые сапоги. А ведь Фридеру гораздо больше хочется те белые, с серебряными звёздами. Но их бабушка не купит. Ему никогда, никогда не покупают то, чего он хочет, никогда!
Фридер, громко всхлипывая, трёт глаза кулаками, сидит на ступеньках и ждёт. Бабушки нет уже целую вечность.
Но вот наконец она идёт.
Только Фридер не разговаривает с ней. Ни слова не говорит.
Бабушка тоже молчит. Она отпирает дверь ключом, и мрачный Фридер, громко
Наверху, на кухне, бабушка поворачивается к нему и говорит:
— Обуйся-ка, внук! Негоже бегать босиком, уже холодно, сколько раз я тебе говорила!
Фридер молчит, уставившись на свои ноги в носках.
— Пожалуйста, внук, — снова говорит бабушка, — обуйся. А то ты у меня заболеешь.
Ясно дело, он заболеет. Да ещё как. Бабушка сама виновата. Фридер стоит и молчит. Ему ужасно себя жалко.
— Внук, — терпеливо просит бабушка, — обуйся! Сделай мне одолжение, надень новые сапоги, ладно?
Надеть новые сапоги? Те дурацкие коричневые? Ни за что.
Фридер и не подумает это сделать. Пусть бабушка сама их надевает! Фридер не двигается с места, словно прирос к полу, он не поднимает головы, даже когда бабушка начинает шелестеть бумагой. Она распаковывает покупку. Она возится с ней долго. Громко шуршит обёрточная бумага. Но потом Фридер всё-таки поднимает голову. Потому что бабушка машет и машет у него перед носом чем-то белым.
Чем-то белым? Но ведь новые дурацкие сапоги — коричневые, верно?
А эти — не коричневые! Эти — белые!
Фридер широко раскрывает глаза, а бабушка уже становится перед ним на колени, поднимает его ногу, правую, и натягивает на неё сапог, поднимает левую и натягивает на неё второй сапог. Сапоги — белые. Оба. И серебряные звёзды блестят на них. Фридер глубоко вздыхает и не отрываясь смотрит на свои белые сапоги с блестящими звёздами.
— Ой, бабушка!
— Я подумала, что эти, в общем-то, подходят лучше всего, — говорит бабушка и ухмыляется.
— Ура! — кричит Фридер и высоко подпрыгивает, прямо перед бабушкиным носом. Но на этот раз он не падает. В белых сапогах невозможно упасть.
Фридер смеётся, и сияет, и обходит вокруг бабушки, сначала слева направо, потом справа налево.
А потом садится на пол рядом с бабушкой и гладит сапоги, свои замечательные белые сапоги, и бабушка их тоже гладит, его любимая, самая-самая любимая бабушка.
Наконец бабушка встаёт, охая, растирает себе спину и идёт заваривать мятный чай.
— Чтобы у тебя насморк не начался, негодник ты мой босоногий, — говорит она и улыбается. Фридер приносит сахарницу, бросает бабушке в чай шесть кусочков сахара и говорит:
— Потому что ты моя любимая бабушка — Покупальщица-Белых-Сапог-С-Серебряными-Звёздами!
А потом бабушка и Фридер сидят за кухонным столом, пьют чай и до самого вечера говорят только о новых сапогах. А когда Фридеру приходит пора идти спать, он ложится в кровать… прямо в них.
— В виде исключения можно, — говорит бабушка и накрывает Фридера и сапоги одеялом.