Батька Урфин
Шрифт:
Полковник Харт, командир 4-го Штурмового, одобряюще кивал головой, глядя, как лихо бойсовцы ворвались на стены. Комполка вспоминал каменные стены Тумаба — вот это была настоящая крепость, а не этот частокол! Однако, и за те грозные стены княжеское войско смогло прорваться. Правда, их разбили внутри самой крепости, но речь сейчас не об этом, а том, что стены были плохим препятствием для марранов.
Тем временем, уже половина полка Бойса перебралась через крепостную стену. Харт двинул свой полк к проходам через ров. И вдруг, сзади раздался жуткой рёв! Харт обернулся, и кровь отхлынула от его лица — прямо на него мчались
Вид мчащихся четырёх с гаком десятков гризли был ужасен. Перепуганные прыгуны были на грани паники, однако командиры трёхэтажным матом заставили солдат держать строй.
Увидев изготовившегося к бою противника, Красная Пасть встал на задние лапы и издал свой фирменный чудовищный рёв, от которого наложили в штаны как прыгуны, так и защитники города. С гулким, низким рыком медведи устремились вперёд. И когда до фаланги оставалось не более полусотни ярдов, из-за волосатых щитов ударили арбалеты.
Как минимум два медведя были смертельно ранены, и ещё пятеро получили тяжёлые увечья. Вырвавшаяся вперёд дюжина самых быстрых медведей напоролась на лес стальных наконечников. Красная Пасть приказал медведям прекратить атаку.
Отойдя на безопасное от арбалетных болтов расстояние, гризли стали ходить кругами вокруг фаланги прыгунов. Красная Пасть решил дождаться подхода обезьян и с их помощью прорвать строй двуногих. Оно, конечно же, звериный комбриг понимал, что он может и своими силами пробить фалангу, однако это будет стоить ему слишком больших потерь, а после бойни у реки он не мог себе этого позволить.
Полковник Харт понял, что сражение проиграно, и принял решение — отходить к лагерю, где используя всякий хлам, можно было изготовить факелы и с их помощью отразить атаки звериной орды. Естественно, чёрные птицы сразу же полетели к Венку, дабы поставить его в известность и запросить дальнейшие ЦэУ.
Венк действия Харта одобрил. Мало того, в голове генерала сразу же родился план дальнейших действий. Согласно замыслу Венка — Харт должен был отступать на юг. Причём, действовать 4-му Штурмовому надлежало так, чтобы у противника сложилось впечатление, что полк идёт к переправе.
Сам же Венк собирался вести свой полк на север. Таким образом, оба полка должны были двигать в противоположных направлениях. И двигаться полкам надлежало до вечера, с наступлением которого они должны были стать лагерями и изображать готовность к ночёвке. А с наступлением темноты оба полка должны были начать движение на восток, и обойдя город, соединиться в одной точке.
Вот только для осуществления данного манёвра необходимо было не дать противнику выйти из города, поскольку против объединённых сил мигунов и зверей полкам Венка было не выстоять. Именно поэтому к майору Бойсу полетели чёрные птицы с приказом — перебросить весь полк через стену и одной колонной двигаться на восток. Причём, двигаться Бойсу предписывалось по наиболее безопасному маршруту не вступая в большое сражение. По пути следования полка его личному составу предписывалось поджигать всё, что только возможно. Достигнув восточной стены города, марранкальцы должны были закрепиться на местности, устроив всевозможные завалы
План, конечно же выглядел красиво, однако Венк вполне отдавал себе отчёт, что шансов у Бойса очень мало, и скорее всего мигуны блокируют марранкальцев в городе и вырежут. Таким образом, даже если кому и удастся вырваться из города, то это будут жалкие крохи, а сам полк в любом случае перестанет существовать. Однако, выбор у Венка был невелик: либо погибнуть всем, либо пожертвовать провинциалами.
Однако сам Венк отступать не торопился, поскольку, начни он отход сейчас — противник, скорее всего, сразу ударит в спину. Поэтому, генерал решил ждать появления дымов над городом, а также реакции мигунов на провыв Бойса.
* * *
Ну, а пока Венк ждёт, мы с тобой пойдём глянем, как там дела у наших деревянных хлопцев. Как никак, а ради них всё и затевалось…
По ДВЖК с топором на плече мчался, как в жопу ужаленный, грозный Штальхолцфаллер. Рассевшиеся на ветвях могучих деревьев всевозможные птички, а также белочки с бурундучками с интересом наблюдали за бегущим железным монстром. Из чащоб хищно горели огнём злые глаза смилодонов.
Несмотря на поехавшую кукуху, Железный Дровосек хорошо помнил поворот к Замку Людоеда. Однако, железный человек решил двигаться не по тропинке, а рвануть через лес — ему захотелось глянуть на то место, где он зарубил Людоеда.
Память не подвела Штальхолцфаллера — то место он нашёл безошибочно. Отсутствие трупа удивления не вызвало, скорее всего его сразу же сожрали саблезубы. С чувством глубокого удовлетворения наш железный дурак ломанулся к Замку Людоеда, достигнув которого тут же начал глухо наезжать на его обитателей.
В данный исторический период в замке дислоцировалась исключительно Отдельная Стоеросовая Рота Ельведа. Что характерно, эта рота была создана Древоделом именно для противодействия Железному Дровосеку. А сейчас, этот самый вышеупомянутый дровосек самолично к ним и заявился.
— Ублюдок сам пришёл к нам в лапы, — злобно хохотнул капрал Толл.
— Командир, мы готовы разорвать эту тварь! — капрал Егин взмахнул кувалдой, демонстрируя Ельведу свою решимость.
— Отставить! — взревел Ельвед, — это МОЯ война! Это МОЯ месть!
— Но, командир… , — попытался было возражать Толл.
— Заткнулись, я сказал! Я один убью эту тварь, — злобно прорычал ротный.
Штальхолцфаллер стоял, широко расставив ноги. Страшный топор, на который он свесил руки, возлежал у него на плечах. В такой вот картинной позе стоял Железный Дровосек и весь светился на солнце.
С противным лязгом цепей опустился откидной мост. С жутким скрипом отворились ворота замка, из которых вышел гигант, чьи медные латы не просто сияли, а прямо-таки горели на солнце.
Однако, Штальхолцфаллер и панцерхаммер Ельвед были не единственными, кто сиял в солнечных лучах. На ветвях могучего дуба изволили расположиться его светлость князь Великого Прайда Каменный Клык, чья рыжая шкура тоже горела огнём и переливалась на солнце. Удобно устроившись на ветке, князь положил морду на лапы, и выпучив жёлтые глазищи (словно легендарный кот Колбаскин), с любопытством наблюдал за происходящим.