Базар житейской суеты. Часть 1
Шрифт:
Присдая и улыбаясь, Амелія съ искреннимъ радушіемъ привтствовала мистера Вилльяма Доббина, только-что воротившагося изъ Вест-Индіи, гд онъ выдержалъ жолтую горячку.
— Боже мой, какое чудное превращеніе! подумалъ мистеръ Доббиннъ, это ли маленькая двочка, которую еще такъ недавно я видлъ въ панталончикахъ и розовомъ дтскомъ платьиц?.. И вотъ она, въ полномъ цвт роскошной красоты, невста моего друга! Не мудрено пожертвовать и жизнью за такое соединеніе сокровищъ. Счастливый Осборнъ!
Все это передумалъ мистеръ Доббинъ, прежде чмъ усплъ пожать ручку миссъ Амеліи, и положить на стулъ свою треугольную шляпу.
Его исторія по выход изъ школы до настоящей минуты, когда
Сли за столъ. Молодые люди говорили о войн, о слав, о лорд Веллингтон, о послднихъ событіяхъ въ отечеств и за границой. Они пламенли желаніемъ выступить на поприще битвы и вписать свой имена въ разрядъ героевъ, прославившихъ отечество. Миссъ Шарпъ приходила въ восторгъ отъ этихъ мужественныхъ порывовъ; Амелія дрожала и чуть не падала въ обморокъ. Мистеръ Джой расказывалъ о своихъ сраженіяхъ съ тиграми и о томъ, какъ волочилась за нимъ миссъ Кутлеръ; эти повствованія не мшали ему пить хересъ полными стаканами и угождать Ребекк за столомъ.
Посл обда, когда дамы удалились наверхъ, мистеръ Джозефъ съ неизъяснимою быстротою проглотилъ еще нсколько стакановъ кларета, и сдлался чрезвычайно веселъ.
— Онъ зарядилъ себя порядкомъ, шепнулъ Осборнъ Доббину, что жь мы станемъ длать въ воксал!
— Ты бы остановилъ его, Джорджъ.
— Зачмъ? Это его обыкновенная діэта. Онъ крпокъ и силенъ, какъ бенгальскій левъ.
Наступилъ, наконецъ, завтный часъ для отправленія въ воксалъ, и уже карета стояла у подъзда.
ГЛАВА VI
Воксалъ
Псня моя черезчуръ проста, монотонна и пошла; я серьёзно начинаю опасаться, не навелъ ли тоску на своихъ благосклонныхъ читателей, пробжавшихъ безъ всякого удовольствія и пользы цлыя пять главъ этой незатйливой исторіи. Что жь мн длать? Исправиться я никакъ не могу. Мы забрались въ купеческій домъ на Россель-Сквер, гд добрые люди обдаютъ, завтракаютъ, ужинаютъ, пьютъ, болтаютъ всякій вздоръ и даже влюбляются очень скромно, безъ всякихъ патетическихъ и потрясающихъ эффектовъ. Вотъ содержаніе нашей исторіи: Осборнъ, возлюбленный Амеліи, упросилъ своего друга пообдать на Россель-Сквер, и отправился въ воксалъ. Джозефъ Ceдли влюбленъ въ Ребекку. Женится ли онъ на ней? Ршеніемъ этого вопроса мы и должны заняться въ этой глав.
Это, однакожь, въ нкоторомъ смысл, предметъ чрезвычайно важный, и мы можемъ, если захотимъ, придать ему джентльменскую, или романтическую, или просто шуточную форму. Вообразите, напримръ. что сцена дйствія, обставленная этими же самыми лицами, переносится на Гросвенор-Скверъ: лордъ Джозефъ Седли пламенно влюбленъ въ княжну Ребекку, а маркизъ Осборнъ запылалъ возвышенною страстью къ Амеліи, получившей отъ герцога, своего родителя, полное согласіе располагать своей судьбой.
Или, если угодно, намъ ровно ничего не стоитъ, изъ аристократическихъ салоновъ Гросвенор-Сквера спустится въ какую-нибудь преисподнюю и описать, напримръ, что длается на кухн мистера Седли. Вообразите вмст со мною, какъ чорный Самбо влюбленъ въ кухарку (что, впрочемъ, отнюдь не противорчитъ дйствительности), и
Или, для охотника до раздирательно-трагическихъ эффектовъ, можно было бы совсмъ перевернуть эту грязную картину. Представьте, что за горничной миссъ Седли волочится какой-нибудь бандитъ, лютый бандитъ, сорвиголова. Вотъ онъ вламывается въ домъ честного негоціанта, поражаетъ чорнаго Самбо и похищаетъ бдную миссъ Амелію, лишившуюся чувствъ. Прелестная два исчезла изъ вашихъ глазъ, и вы ужь не увидите ее, какъ своихъ ушей, до послднихъ страницъ послдняго тома, гд, разумется, все оканчивается къ общему благополучію. Тутъ, конечно, была бы пропасть эффектовъ, и читательница, я знаю, съ жадностью ловила бы каждую строку этого литературного произведенія. Вообразите, что эта глава начинается такимъ образомъ.
НОЧНОЕ НАПАДЕНІЕ.
Ночь была мрачная и бурная, облака сходились, расходились, сталкивались и расталкивались, и, наконецъ, совсмъ сгустились и почернли; какъ… какъ чернила. Бурный вихрь неистово срывалъ верхушки трубъ съ кровель домовъ, и дико завывалъ по широкому раздолью, разбивая въ дребезги черепицы и камни. Ничто не могло устоять противъ этой страшной борьбы разъяренныхъ стихій природы; ночные стражи, съеживаясь, спшили укрыться въ своихъ конурахъ, продуваемыхъ втромъ, заливаемыхъ сверху и съ боковъ потоками дождя. Громовые удары слдовали одинъ за другимъ, перекатываясь и раскатываясь на необозримомъ небосклон. Молніи сверкали убійственными змями; прорзывая насквозь сизо-багровыя тучи. Фонари на улицахъ загасли, масло разлилось, стекла потрескались во всхъ нижнихъ и верхнихъ этажахъ. Одинъ кучеръ въ Соутамптон, не успвшій скрыться въ своей конюшн, стремглавъ полетлъ съ своихъ козелъ… куда? Но ураганъ не даетъ встей о судьб своихъ жертвъ и прощальный крикъ несчастного возницы заглохъ и замеръ въ душномъ пространств. Ужасная ночь, страшная ночь! Все было темно вокругъ, какъ въ засмоленной бочк, и не было луны на безпредльномъ горизонт. Да, такъ: не было луны. Совсмъ не было. Не было ни одной звзды. Хоть бы одинъ слабый, мерцающій, перемежающійся лучь изъ надзвздной тверди, но и того не было. Вечеромъ только, въ глубокіе сумерки, показала свой ликъ лишь одна привтная звздочка, но и та сокрылась невозвратно въ непроницаемой мгл.
— Разъ, два, три!
Это былъ сигналъ главного бандита. Десятки безобразныхъ чучелъ съ грязными рожами выскочили изъ подъ моста, и устремились вс на одинъ и тотъ же пунктъ.
— Ты ли это, Визаръ? спросилъ удушливый голосъ.
— Кто жь, кром меня! отвчалъ бандитъ. Ну; ребята, заряжайте пистолеты, и маршъ впередъ. Ты, Блаузеръ, пойдешь на кухню, а ты, Маркъ, въ кладовую. Ключниц зажать ротъ, кучера связать, горничную и кухарку взять съ собою. А я, прибавилъ онъ свирпымъ голосомъ, я посмотрю, что длаетъ Амелія въ своей спальн!
Наступила мертвая тишина.
— Ба! Что я слышу? За мной, ребята! заревлъ Визаръ.
Вдь это было бы очень хорошо: не правда ли, милостивая государыня? Попытаемся теперь разжидить свой слогъ розовой водицой.
Маркизъ Осборнъ написалъ billet-doux, и отправилъ къ леди Амеліи своего миньятюрного жокея.
Красавица получила душистую записку изъ рукъ своей femme de chambre, Mademoiselle Anastansie.
— Милый маркизъ! Какъ онъ любезенъ.