Бегущий от ада, или Господин уголовник
Шрифт:
— А если серьёзно, то сюда надо добавить ещё и знания по логике и педагогике, которые передала нам, студентам, профессор Нэлла Матвеевна Прусс; она же ректор «ТИСБИ».
Билялов часто вспоминал этих талантливых учёных. Он уже тогда ощутил, что когда очаровательная женщина говорит (а Нэлла Матвеевна такая), то мужчины обычно глупеют, ибо слушают сердцем, а не разумом. Тем не менее, она умеет непостижимым образом сконцентрировать внимание всех студентов-мужичков и заставить воспринять самое ценное в её лекциях.
Очень интересно было Билялову слушать и публичные
В стране много учёных педагогов, экономистов, юристов, строителей, звездочётов-прорицателей и так далее, но реализующих свои идеи на практике — единицы. Именно такие люди, умеющие претворить в жизнь свои теоретические воззрения, научные концепции, и представляют подлинную ценность. Именно такие люди, как профессор Нэлла Матвеевна Прусс, своим личным примером не только обогащают знаниями студентов, но, что не менее важно, вселяют в них уверенность в этой сложной и быстротечной жизни. Уверенность в том, что студент безо всякой поддержки извне, надеясь только на себя, сможет достичь желаемого, если будет самозабвенно учиться и трудиться.
Но это, так сказать, из области разумного, доброго и вечного, что сеет этот вуз.
И вот теперь волею судеб выпускник «ТИСБИ» следователь Марат Билялов допрашивает сестру погибшего парня, дабы раскрыть это преступление…
— А что касается ответа Альберта на ваш вопрос, — продолжил следователь Билялов, — то тут ясно: ваш братишка развеял тогда ваши опасения насчёт эротических наклонностей Валиева. Иначе вы, Альбина Марсовна, давно расстались бы с ним. Но вас насторожило другое и даже, полагаю, огорчило, когда Альберт проронил, что Имран-абый интересуется только деньгами. И перед очередным походом в казино всегда напоминал о необходимости прихватить то или иное количество бабок.
— А ведь так и было! — Булатова привстала со стула. — Вы что, уже допросили Валиева? Почему же вы лицемерно спрашиваете меня, где находится этот тип?! Вы что, теперь с ним заодно?..
— Ну что вы несёте? — возмутился Билялов. — Успокойтесь! Вы же сами мне сказали, что Альберт выпрашивал деньги для казино. Не трудно догадаться, кто ему подсказывал о сумме денег. И вообще, наставники всегда напоминают своим подопечным о самом главном перед их, как говорится, выходом…
Конечно, для казино деньги, это как для людоеда человечина. Хотя само казино для играющих — это и есть людоед-дьявол, порождающий призрачную удачу и ломающий их судьбы вплоть до нищеты и могилы.
Следователь Билялов, глядя Альбине в глаза, своим баритоном громко произнёс:
— Как только найду Имрана Валиева, я приглашу вас сюда. Сами побеседуете с ним и убедитесь, что вы, Альбина Марсовна, не правы. Напраслину возводите на меня.
Он немного помолчал, а затем спросил:
— Кстати, откуда родом этот Валиев?
— Он мой земляк… из одного района…
— Вот как?! — удивился следователь. — Значит, из того района, которым руководил ваш отец.
— Но отец руководил и другими районами, —
Следователь прошёлся по кабинету и, не глядя на потерпевшую, спросил её:
— Родственники Валиева случайно не пересекались с вашим отцом как руководителем района?
— Нет. Насколько мне известно, у Валиева, кроме больной матери, никого нет… В общем, они маленькие люди, еле сводившие всю жизнь концы с концами… Так что обида у Имрана Валиева на весь белый свет перемежается с чёрной завистью. Да и его ревность меня доставала. — Она немного помолчала, затем добавила: — Зависть и ревность находятся на одной уродливой стороне человеческой натуры: зависть — это пакостная харкотина чёрной души, а ревность — низменный рудимент плоти.
Так что уже эти черты характера Валиева о многом говорят…
— Может, эти пороки и вызывали у него чувства злобы и желание опустить в ад страданий пре… — Билялов хотел было сказать «пресыщенную», но озвучил —…преуспевающую состоятельную семью.
— Этому трудно поверить, — задумчиво произнесла Альбина Булатова. — Задумать такое злодейство на много лет вперёд и…
— Ну почему же нет? Если этот Валиев альфонс с садистскими наклонностями, при этом с набором театральных приёмов, изображающий эдакого гордого независимого состоятельного нарцисса, а на поверку — пустышка, как барабан, то от такого типа можно ждать всё, что угодно.
Если он разбитной, бесшабашный, с широкой щедрой натурой гуляка и забияка, то модель его поведения иная, чем у альфонса-нарцисса, уповающего на свою красивую внешность.
— Третий тип мужчины… — начал было следователь, но Булатова перебила его:
— Вы уже изобразили портрет Валиева. Это первый тип… Откуда вы его знаете?.. Видимо, вы всё-таки с ним уже встречались… Иначе как…
— Я повторяю, — прерывая её монолог и сдерживая свой гнев, негромко произнёс следователь, — вашего друга я видел один раз в жизни в боксёрских перчатках, когда я с ним состязался. И когда вы так фанатично болели за него…
Альбина Булатова, чувствуя в голосе следователя нотки раздражения и неприятное для себя напоминание, нервно вытащила из сумочки зажигалку и начала прикуривать давно державшую в руке сигарету.
Билялов молча ещё раз пододвинул к ней пластмассовую табличку с надписью: «Не курить!».
— А где же вы и ваши коллеги курите? — недовольным тоном спросила Булатова.
— Видите ли, я не курю. Беру пример с прокурора республики Амирова, как впрочем и многие другие работники прокуратуры.
— И что, вы не сделаете для меня исключения? — поинтересовалась она, пристально глядя ему в лицо.
— Вы здесь одна из многих потерпевших. И многие в этих стенах хотят курить, это и понятно. От переживаний, страданий…
— Вот-вот, — подхватила Булатова, — ведь прокуратура не санаторий и не центр психологической разгрузки, релаксации, поэтому и надо разрешить курение как успокаивающее средство.
— Для вас, курящих посетителей, это — успокаивающее средство, а для нас, сотрудников, — отравляющее, — бесстрастным тоном высказал Билялов.