Бегущий по лезвию бритвы

Дик Филип Киндред

— Позволь я... позволь мне еще раз все обдумать!

— Когда ты испробуешь на себе действие Чу-Зи, ты разом поймешь все, но, боюсь, тогда будет уже поздно! Эта штука отравит и осквернит нас — сначала душу, потом и тело! Мир обратится в кромешный маразм, из которого не будет выхода!—Лео закашлялся. «Чертов кашель. Наверное, я слишком много курю». Он пристально посмотрел на Барни,— Этот тип дал мне всего одни сутки. Ты понимаешь? Если я не признаю себя проигравшим, он сделает со мной...—Лео щелкнул пальцами.

— Но я ведь не смогу тебе помочь! — удивленно воскликнул Барни.— До Марса не успею долететь.

— Я все это понимаю,— в голосе Лео зазвучали

металлические нотки,— Но ты зря думаешь, что ему удастся быстро расправиться со мною. Это может занять у него и недели, и даже месяцы! Времени вполне достаточно, чтобы найти человека, который сможет выступить на суде против них. То, что я тебе скажу, возможно, покажется чепухой...

— Свяжись со мной, когда я буду уже на Марсе.

— Всенепременно, Барни! Я знал, что ты не подведешь! — воскликнул Лео и тут же тихим голосом добавил: — И жизнь твоя вновь исполнится смысла...

— Что-что?

— Ничего, Барни, это я так.

— Нет уж, ты мне объясни!

Лео пожал плечами.

— Бог с тобой, слушай. Я прекрасно представляю твое нынешнее положение. Естественно, Рони заняла твое место.

Я следил за тобой и потому в курсе всех твоих дальнейших перемещений. Оказавшись не у дел, ты тут же помчался к своей бывшей супруге. Ты любишь ее до сих пор, чего, увы, нельзя сказать о ней. Ты хотел прихватить ее с собой. Так? Не поражайся моей осведомленности, просто я знаю тебя лучше, чем ты сам! Скажем, мне ведома подлинная причина твоего нежелания вызволить меня от Палмера Элдрича. Всю свою сознательную жизнь ты стремился только к одному — сесть в мое кресло! И вот теперь все надежды рухнули, приходится начинать жизнь практически сызнова. Ничего хорошего в этом, разумеется, нет, но в случившемся повинен только один-единственный человек — ты сам! Ты возжелал слишком многого. Уровень твоих претензий превысил уровень твоей компетенции. Ты хороший скопер, и только. Ты слишком мелочен, для того чтобы быть начальником. Отклонив вазочки Ричарда Хнатта, ты выдал себя с головой. Ты жалкий, мелочный человечишка, Барни. Прости меня за эти слова, но ничего иного сказать тебе я не могу!

— О’кей,— кивнул Барни мрачно.— Скорее всего, ты прав.

— О! Я смотрю, ты делаешь успехи! Ты ведь действительно можешь начать все сначала! Пусть даже в такой дыре, как Файнберг-Кресчент! — Лео похлопал Барни по плечу.—Ты станешь руководителем своего отсека, выведешь его в лучшие отсеки района, и пошло-поехало! Мало того, при этом ты будешь личным агентом Феликса Блау!

— А я ведь и на самом деле мог перейти к Элдричу,— сказал Барни.

— Я в курсе. Ты поступил правильно, отказавшись! И вообще, Барни, кого волнует, что ты мог? Главное не это — главное то, что ты сделан!

— Ты считаешь, что, записавшись в добровольцы, я поступил правильно?

— Разве у тебя были какие-то альтернативы, дружище? — тихо спросил Лео.

Барни покачал головой. Он не мог ответить на этот вопрос. И Лео прекрасно понимал это.

— Когда тебе вдруг станет жалко самого себя, вспомни о том, что Палмер Элдрич хочет убить Лео...Я думаю, сама мысль об этом должна подействовать на тебя отрезвляюще. Мое положение куда хуже твоего. Разве не так?

— Да, да, конечно,— поспешил согласиться Барни, осознав вдруг одну простую истину.

Как только он начнет тяжбу с Палмером Элдричем, его собственная ситуация ничем не будет отличаться от ситуации Лео Булеро.

Перспектива ничуть не обрадовала.

Ночью он

уже был на борту транспортного корабля ООН, летевшего на Марс. В соседнем кресле сидела хорошенькая, чрезвычайно испуганная брюнетка, отчаянно пытавшаяся скрыть испуг под маской деланного равнодушия. Черты ее лица были настолько правильными, что казалось, будто она сошла со страниц какого-нибудь журнала мод. Как только корабль набрал маршевую скорость, соседка представилась. Звали ее Энн Готорн. Разумеется, она могла бы уклониться от призыва, но решила не делать этого, ибо считала службу в колониях почетной обязанностью всех подлинных патриотов.

— И как же вы смогли бы уклониться? — полюбопытствовал Барни.

— Шумы в сердце,— ответила Энн.— Шумы в сердце, аритмия и пароксизмальная тахикардия.

— А как насчет тахикардии аурикулярной и вентрикулярной, не говоря уже о стенозе? — неожиданно заинтересовался Барни. В свое время он пытался обнаружить у себя хоть один из названных симптомов.

— Я могла бы представить результаты медицинских обследований, заверенные не только врачами, но и страховой компанией! — Она с интересом посмотрела на Барни.— Я смотрю, вы тоже могли отвертеться от призыва, мистер Пайерсон!

— Мистер Майерсон,— поправил ее Барни,— Все правильно. Но я отправился на Марс по своей собственной воле, мисс Готорн.

— Говорят, что все колонисты очень религиозны. Вы, вероятно, тоже слышали об этом? Кстати, к какому вероисповеданию вы принадлежите?

Барни сделал вид, что не расслышал вопроса.

— Думаю, вам следует решить проблему веры прямо сейчас. Там ведь спрашивают... Они ожидают, что мы будем принимать участие в совместных службах,— она немного помолчала и добавила: — Именно для этого им и нужен наркотик Кэн-Ди. Вы, должно быть, о нем уже слышали. Он привлекает в ряды верующих массу людей. Пусть некоторые из них и создают какие-то свои культы, главной святыней в которых становятся само Кэн-Ди или эти пошлые комплекты... Но, как говорится, каждому свое. Мне подробно все описали мои марсианские родственники. Да, если не секрет, в какое место вы направляетесь? Я должна сойти в Файнберг-Кресчент, а вы?

«Вот те на!» — подумал Барни, немало удивившись.

— Там же,—сказал он вслух.

— Вполне возможно, что мы с вами попадем в один и тот же отсек,— задумчиво проговорила Энн Готорн.— Значит, так. Я принадлежу к реформаторскому направлению Неоамерикан,-ской Церкви, или, как ее еще называют, Неохристианской Церкви Соединенных Штатов Америки и Канады. Наша церковь отличается особенной древностью — уже в 300 году новой эры епископы наших праотцов принимали участие в поместных соборах, которые проходили где-то во Франции. Считать, что мы откололись от других церквей достаточно поздно,— неправда, наша церковь с самого момента своего возникновения шла своим особым путем. Таким образом, она восходит непосредственно к апостолам! — Энн важно улыбнулась.

— Я вам верю,— кивнул Барни.— Честное слово!

— В Файнберг-Кресчент есть церковь, принадлежащая нашей миссии. Соответственно, там есть и викарий, или, если угодно, священник. Надеюсь, я смогу причащаться хотя бы раз в месяц. Исповедываться по заведенным у нас правилам достаточно два раза в году. Наша церковь признает все семь таинств. Кстати, вы крещеный или нет?

Барни окончательно растерялся.

— Господь заповедал нам соблюдать два таинства,— стала объяснять Энн Готорн.— Крещение водой и Святое Причастие. Последнее совершается в память о Нем — вы должны были слышать. Тайная Вечеря...