Белая орчанка и оборотень
Шрифт:
— Подари… — Она доверчиво смотрела в карие, уже, глаза любимого.
— Завтра? — Гел провел большим пальцем по её губам. — Я хочу… Сделать ЭТО завтра.
— Завтра. — Повторила за ним Бёрк и кивнула соглашаясь. Лишь одним словом, они обо всем сговорились.
С улицы, до них с порывом ветра, донесся запах мясной похлебки и в животе у Бёрк предательски заурчало. Уже был обед, а она не ела со вчерашнего дня, от переживаний у нее пропал аппетит. Гел подскочил и засуетился вокруг.
— Да ты голодная. Да и замерзла совсем. — Он заметил, как Бёрк поежилась и запахнула тонкую кофточку.
Волк снял рубашку и обтер от семени живот
— Располагайся. Я сейчас что-нибудь поесть принесу. — Он накинул ей на плечи свою толстую куртку, лежавшую на спальном месте, и ушел.
Палатка была маленькая двухместная, между двух постелей шел узкий проход. Бёрк плюхнулась на ворох одеял. Постель подскочила, от туда показалась рыжая голова сонного Тумита.
— Тум убирайся! — По хозяйски, закричала орчанка.
Тумит хотел сказать какую-то гадость, но вдохнул воздух и замер, внимательно посмотрел на Бёрк.
— «Ага, договорились». — Догадался он.
Тумит грустно и с капелькой зависти вздохнул, он бы тоже не отказался завести постоянную подружку. Он сел и начал молча обуваться. В палатку вошел Гел, неся большую миску с ароматной похлебкой, из которой выглядывал огромный кусок мяса. Увидев соседа, он нахмурился, перевел ревнивый взгляд на Бёрк.
— Тум, убирайся! — Беззлобно попросил он друга, оставить их с девушкой наедине.
Тот закатил глаза и вышел, бормоча себе под нос:
— Убирайся! Убирайся! Лучше б ты вместо этой, собаку себе завел…
Когда утром следующего дня, Бёрк пришла в лагерь оборотней, её ждал сюрприз. Гел предложил ей совершить с ним прогулку. Его волчьи инстинкты требовали уединиться, скрыться от всех, чтоб сделать, наконец, эту самку своей. В лагере было слишком много потенциальных соперников, это заставляло его зверя нервничать и ревновать. Поэтому он решил увезти Бёрк, предложив съездить посмотреть водопады. Их он случайно обнаружил во время охоты, вверху по течению этой реки, совсем недалеко от хутора. Он запряг повозку и собрал всё для пикника. Усевшись на облучки, они отправились в своё маленькое путешествие.
Орчанка сидела слева от Гела, крепко прижимаясь к его боку. Стоял прекрасный осенний день, жаркий почти как летний. Всю дорогу они разговаривали не умолкая. Им было интересно вместе. Бёрк рассказывала о грибных и ягодных местах, мимо которых они проезжали. Она пересказывала ему забавные случаи, произошедшие здесь с ней, или с кем-то из жителей хутора. Он смотрел на её лицо, Бёрк украшала свои истории богатой мимикой. Шрамы на коже оборотень не замечал, так бывает, например, когда наслаждаешься прекрасным видом из окна и совсем не видишь пыль на стекле. А когда повозка забралась дальше, где она раньше не бывала, рассказывать начал волк, он перечислил ей, как и какую добычу поймал, охотясь в этой местности. Слова их были торопливы, оба все время думали об истиной цели их прогулки. Оба не боялись, но нервничали.
Час спустя, они добрались до конечной точки своего путешествия. Тележка выехала на широкую прогалину. Деревья, окружавшие её, спускались к самой кромке реки, беря почти идеально круглую полянку, будто в хоровод. Лес вокруг
Гелиодор помог девушке спуститься с повозки, их окутала сонная лесная тишина, нарушаемая иногда, всхрапыванием лошади. Он выпряг её и, стреножив, отпустил пастись на последней травке. На сухом месте ближе к деревьям, где яркое, сегодняшнее солнце не сильно припекало, но достаточно грело, они развели костер. Гел расстелил на траве припасённые одеяла, стал разбирать корзину с продуктами. На белое широкое полотенце, заменившее им скатерть, он поставил тарелку с нарезанным холодным мясом, корзинку со свежими овощами, порезанный на порционные куски сладкий малиновый пирог, сыр, по виду очень старую бутыль вина и бокалы.
Бёрк взяла с тарелки кусочек сыра и, жуя, наблюдала за оборотнем. Потянув длинными изящными пальцами, за серебряный, с тонкой гравировкой штопор, любимый откупорил напиток, и разлил по высоким бокалам. С врожденным изяществом, один Гелиодор протянул ей.
— Эльфийское, сладкое вино.
Девушка поморщилась. Она пробовало в таверне вино и пиво, пару раз, в праздники отец давал ей хлебнуть из кружки, Берк делала это из любопытства. Напитки ей не понравились, один горький, другой кислятина. Отказываясь, она мотнула головой. Гел засмеялся и вложил бокал ей в руку.
— Попробуй, это тебе понравиться. Уже и не помню, как оно к нам попало. Но чудом и стараниями Тума как-то сохранялось в наших запасах несколько лет точно.
Она подняла тяжелый бокал. Красная жидкость играла в гранях хрусталя, завораживая. Бёрк подумала, что вещи работы красивее и тоньше в руках не держала. Она поднесла к губам бокал и отпила. Да, это вино, было не сравнить с пойлом в таверне. Сладость, сначала, сменялась ягодным, приятным послевкусием. Она почти не отрываясь, выпила весь бокал и с аппетитом облизнулась. Девушка поставила пустой бокал на импровизированный стол и улеглась на одеяло. Есть не хотелось. Почти сразу, выпитое на голодный желудок вино, стало пьянить, вызывая во всем теле сладкую истому. Солнечные зайчики, пробиравшиеся сквозь листву, играя на её лице заставили сощуриться.
Бёрк лениво потянулась и почувствовала, как рядом на одеяло опустился Гел. Она слегка напряглась и глотнула воздух. Только сейчас она поняла, как нервничает.
— Говорят, первый раз бывает больно. — По лицу девушки пробежала тревожная тень страха. — Тело женщины закрыто до того как она созреет. — Проговорил Гел. Он лег набок рядом с ней. — Преграда совсем тонкая и боль быстро проходит. Ты не передумала? Я не буду настаивать. Если не готова, мы не будем с этим спешить.
Он говорил и сам не был уверен в своих словах. Сил отпустить ее, когда все зашло так далеко ему просто могло не хватить. Бёрк лежала с закрытыми глазами, его красивые пальцы погладили её по щеке. Гел видел, что орчанка напряжена и, хотя он безумно хотел её, решил не торопится. С девственницами он дело раньше не имел и мысль о том, что придется причинить ей боль, заставляла нервничать.