Беременна от миллиардера
Шрифт:
— Я как будто был на длительном воздержании. Голодный.
— Так это или нет, знаешь только ты, Егор.
Кирана смотрит прямо в глаза. Кажется, я забываю, что хотел сказать. Все мысли разлетаются прочь. Есть только одно желание — попробовать на десерт её манящие губы. Смять их жёстким поцелуем и снова продолжить то, что мы начали весьма и весьма успешно.
Кирана не сопротивляется моему напору и голодному желанию, подстраивается и позволяет делать всё, что только взбредёт мне в голову. Впервые в жизни я беру столь многое, насыщаюсь и снова становлюсь голодным, стоит лишь отодвинуться хотя бы на сантиметр.
Все
— Играешь в госпожу?
— Родинка, Егор Орлов! — торжествующе говорит Кирана. — У тебя есть та самая родинка! Для разрешения всех сомнений тебе всего лишь нужно было предъявить свой крепкий мужской зад! — победным тоном заявляет Кирана и кусает меня.
Чёрт побери, меня кусают за задницу! И мне это нравится! Впервые в жизни меня укусили за задницу. Или не впервые?..
Наши постельные забавы внезапно приоткрывают плотный занавес беспамятства. Наверное, это и есть та самая встряска, после которой часть потерянных кусочков мозаики встаёт на место. Я замираю, раздавленный грузом воспоминаний. Вспоминаю не всё, но ту часть, где мы с Кираной уже едва ли не живём вместе, я прекрасно помню. И свои чувства — тоже помню.
Я жадно глотал эмоции Кираны и упивался ими. По-настоящему наслаждался каждым моментом единения. Но внутри меня скручивало желчью и ревностью. К самому себе. Потому что я носил маску улыбчивого парня, идеального если не во всём, то во многом. Кирана была без ума от того Егора, который никогда не стал бы подвергать её жесточайшей проверке, не усмехался бы цинично и не подтрунивал над чувствами беременной девушки.
Я завидовал маске, которую носил, и пытался придумать, как сказать ей о том, что я — не тот за кого себя выдавал? Это должно было случиться рано или поздно, ведь так? Я искал выход и впервые не мог его найти. Потому что в любом из вариантов мне пришлось бы причинить боль Киране. А я этого не хотел. Стоял перед дилеммой. Срок задания игры «Вызов» подходил к концу, а я маялся. Заигрался в чувства так, что боялся их потерять, и ненавидел собственную ложь.
В гамме нахлынувших чувств я различал и душок липкого страха — страха не понравиться Киране таким, каким я был на самом деле — расчётливым циником с большими проблемами: игроманией и тягой к алкоголю в прошлом.
Именно они стали причиной того, что я начал жить по расписанию, где всё было распланировано. Вплоть до последней минуты. Когда забиваешь свой день очень плотно и взваливаешь на себя кучу важных вопросов, требующих решения, не остаётся времени на что-то ещё. Всё работает чётко и слаженно. А малейший срыв графика или простой воспринимается, как очередной вызов самому себе. Как требование уложиться в ещё более краткие сроки. Отключаешь себя. Полностью. Это было трудно. Но помогло справиться с проблемами в прошлом, потом я привык и перенял это как образ жизни.
— Егор? — осторожно интересуется Кирана.
Я переворачиваюсь на спину. Кирана приподнимается надо мной и гладит меня по щекам, обводит скулы. Не задавая больше ни единого вопроса, она начинает меня целовать. Покрывает летящими поцелуями
— Ты сладкая, Карамелька, — шепчу между поцелуями. — Очень сладкая. И ты мне безумно сильно нравишься…
— Ты мне тоже, — улыбается она, потом отстраняется и говорит серьёзным тоном. — Настоящий ты — нравишься. Не тот, кого ты изображал. Прошлый Егор был классным парнем, но всё-таки фальшивым.
— Тебе нравится Егор Михайлович?
— Если ты про Егора Михайловича-младшего, то уж он меня ещё ни разу не подводил, а вот тебя самого я узнала впервые совсем недавно. Циник и Псих. Но ты мне всё равно нравишься.
Её слова растекаются по моему телу умиротворяющим потоком. Она сказала именно то, что я хотел услышать, хоть я и не просил её об этом. Мог лишь надеяться.
— Насколько сильно я тебе нравлюсь?
— Ты, определённо, меня очень сильно волнуешь. Заставляешь кипеть.
— Кипеть? — усмехаюсь. — Звучит неплохо. Нужно проверить на практике температуру нашего кипения и закрепить материал. Так лучше усваивается информация…
Глава 45. Кира
Когда я просыпаюсь, Егора не оказывается рядом. Я совершенно одна на постели, тело приятно ноет. Даже в самых неожиданных местах. Но мужчины, сведшего меня с ума этой ночью, рядом нет.
Поневоле я испытываю тошнотворное чувство паники и гаденькое ощущение. Я опасаюсь того, что Егор просто воспользовался моментом и ушёл. Боюсь того, что он снова переключится в режим большого и злобного, циничного босса. Наспех привожу себя в порядок и надеваю просторный халат. Отправляюсь на поиски Егора. Первым делом заглядываю в его спальню и обрадованно выдыхаю. Егор сидит на полу. Вокруг него разложены мелочи — свечи, открыточки, записочки. Свидетельства нашей связи в прошлом.
— Доброе утро. Я не хотел тебя будить…
Егор не отрывает взгляда от предметов, разложенных на полу. Но протягивает мне ладонь. Я осторожно переступаю через препятствия, стараясь не наступить ни на что. Сажусь рядом, но Егор утягивает меня к себе на колени. Он обнимает меня со спины и обжигает жаркими выдохами прямиком в волосы.
— Что ты делаешь со всем этим? — спрашиваю я.
— Вспоминаю. Ты устроила мне жаркую встряску этой ночью. И на меня, как град, посыпались воспоминания. Одно за другим. Теперь разглядываю всё, собранное тобой. Помню почти обо всём. И впервые в жизни мне становится стыдно. Я играл, но заигрался. Прости… В прошлом я не знал, как признаться, что я не тот, за кого себя выдавал.
Я поворачиваю лицо к нему и ловлю упрямые губы, запирая в поцелуе.
— Егору стало стыдно за потрясающее актёрское мастерство?
Он вынуждает меня развернуться полностью и расставляет бёдра по обе стороны от своих. Развязывает пояс на халате и ведёт горячими ладонями от самых колен до жаркой развилки между ног.
— Не стыдно. Оказывается, я ревновал.
Орлов заставляет меня приподняться и сбивает в сторону бельё, чтобы выбить пальцами жаркую дрожь. Егор одет почти полностью. Только рубашка расстёгнута, показывая мощную, спортивную грудь. Но сейчас он немного приспускает брюки с бельём и властным нажатием на поясницу заставляет меня опуститься, чтобы принять его целиком.