Бермудский треугольник черной вдовы
Шрифт:
– Целая пачка, – обиделась Марго.
– Да ладно, – удивилась Лена, – не похоже, что на тарелке двести пятьдесят граммов.
– И где вы такие упаковки видели? – прищурилась официантка. – Теперь их нет. Сто восемьдесят самая большая, а цена, промежду прочим, осталась прежней, как за старый вес. Вот народ! Ловчат, как могут.
– Несите еще одно маслице, – перебила ее Наташа, – мы не наедимся. Мы с завтрака ничего не жевали, проголодались сильно.
– Кофейку с печеньем даже не попили, – пожаловалась Лена.
– Десертик
– Сладкое до главной еды не пробуют, – кивнула Наташа. – А это что?
– Кола, – объяснила официантка.
Наталья взглянула на Лену.
– Ты это заказала?
– Ага, – по-детски подтвердила подруга.
– С ума сошла! – возмутилась Наташа. – В коле жуть как много калорий! А мы на диете сидим, худеем. Немедленно уберите бутылку. Принесите обезжиренный напиток для тех, кто вес теряет.
– Сок натуральный? – предложила Марго. – Можем еще сделать банановый смузи со сливками.
– Фрукты полезны, – наставительно заметила Наталья, – в них тьма витаминов. А тем, кто себя в еде ограничивает, микроэлементы очень даже нужны. Тащите нам по литру фреша из чего послаще и по самому большому банановому смузи. Мы с Ленкой за правильное питание.
Марго мигом выполнила заказ, худеющие дамы начали методично истреблять принесенные блюда, я старалась не смотреть в их сторону. Интересно, где они узнали про диету из щей, котлет, макарон, хлеба со сливочным маслом, тирамису и бананового пюре со сливками? В Интернете? Вот только боюсь, что милые дамы, шаря в Сети, не туда направили курсор. Похоже, они случайно попали в раздел «Питание человека, страдающего рахитом».
– Загрустили? – спросила Марго, ставя передо мной керамическую емкость. – Это из-за пустого желудка. Сейчас поедите и повеселеете. Вот. Вкуснее ничего нет. Раритет от шеф-повара.
Я хотела сказать, что слово «раритет» в данной ситуации лучше заменить на другое существительное, но не успела. Официантка подняла крышечку. Я увидела что-то круглое, странное, вроде покрытое серо-коричневым мхом, по бокам этого непонятного справа и слева торчали два полупрозрачных треугольника, вроде как из бархата. Они были цвета горького шоколада.
– Андрей кот по-пацански, – торжественно объявила Марго.
Мои пальцы сами собой разжались, вилка упала на скатерть.
– Кто?
– Андрей кот в горшочке, – повторила девушка, – эксклюзивный раритет, руками Бориса Львовича сделанный. Ешьте на здоровье.
Я уставилась на блюдо. Я фатально ошиблась, приняв за мох нечто коричневое, покрывающее круглый предмет. Это шерсть! А треугольник не из бархата, это уши несчастного кота Андрея, чью голову запек в духовке повар.
– Унесите, пожалуйста, – пробормотала я, борясь с тошнотой, – поскорее отправьте это на кухню.
– Почему? – поразилась официантка. – Вы хоть кусочек отрежьте, очень
– Спасибо, не хочу, – пролепетала я, – у меня аллергия на кошек. Где у вас туалет?
– Справа по коридору, – обиженно объяснила Марго, – Борис Львович очень обидится, он расстарался изо всех сил и…
Я вскочила и побежала в сортир.
Минут через пять, умывшись холодной водой, я вышла в узкий коридорчик и услышала мужской голос, доносившийся из расположенного чуть дальше помещения.
– Она вообще не попробовала?
– Не-а, – ответила Марго, – даже не понюхала.
– Почему?
– У нее спросите. Кривляка.
– Должна же быть причина, по которой человек от такой вкуснятины отказывается.
– Сами знаете, какие иногда люди приходят.
– Но это же странно. Прекрасное мясо, нежное, свежее, не мороженое, – недоумевал повар, – особым образом приготовленное гречотто, на него пошла лучшая ядрица. Я ее сварил, истолок, уложил на филе, разровнял, украсил чипсами, которые покрыл соусом. Что не так?
– Дура она! Не расстраивайтесь, Борис Львович.
– Я хочу понять, отчего блюдо на кухню вернули.
– Охота вам, Борис Львович, до дна докапываться. Забудьте.
– Нет, Марго, детские истории самые значительные, они на всю жизнь запоминаются и след оставляют на сердце. Вот почему ты одни огурцы ешь?
– Потолстеть боюсь, – откровенно ответила Марго, – раскабанею по-свински – замуж не выйду.
– У тебя сорок второй размер, а ты на хлеб посмотреть боишься, – продолжал повар. – По какой причине фобию приобрела?
– Ну, просто так, – растерялась девушка, – сейчас все жир теряют, чем я хуже.
– Тебе скоро придется с кирпичами в карманах ходить, чтобы ветром не унесло, – фыркнул повар, – знаю я, откуда идея огурцы жевать приплыла. Мать тебе с детства внушала: «Ты толстуха, перестань жрать конфеты, иначе никогда семью не заведешь». Так?
– Ну, было, – призналась официантка.
– А мне родительница твердила: «Несъедобную картошку пожарил, мясо как подметка получилось, макароны в кашу разварились, не умеешь готовить – не берись». А я с первого класса обожал у плиты стоять и всегда плакал после мамашиных выволочек. Поэтому сейчас не уверен в своих способностях.
– Борис Львович, вы шикарно жарите-варите, – затараторила Марго, – нечего дурью маяться.
– А ты тоньше швабры, – засмеялся повар. – Хочешь узнать, чего человек боится, почему он с неудачей дружит, по какой причине злой, завистливый, – покопайся в его детстве. Точно там родственника найдешь, который, от всей души желая ребенку добра, ругал его постоянно, потому что боялся похвалой избаловать. Корни всех взрослых проблем таятся в семейном огороде, на грядке с табличкой «детство».
– Вы психолог, – восхитилась девушка.