Без очереди в рай
Шрифт:
Еще бы мне не знать. Ну сами посудите.
Молчать мне надоело.
– Лешенька, словцо ты неприличное, еще раз неприличное и снова неприличное! Ты сегодня что – кактусом позавтракал? – не выдержала я. – Ну ты зарядил!.. Менты тебя достали? Так всех они достали, давным-давно достали, но это же не повод. Сменщик олух, машина барахлит, всё равно не повод – не вчера родились, не в первый раз живем, незачем по пустякам матомной энергией на меня плеваться. Супруга приезжает? Это – да, допустим, это повод, а теща, предположим, даже на причину тянет, признаю, причем
– Жалко, что не теща – на такую тещу я бы и жену с доплатой поменял. А вообще-то это я для профилактики, чтобы жить не так обидно было… Не сердись, ты ведь понимаешь, ты ж свой парень, Янка, – отвалил мне комплиментище Калугин.
Спасибочки.
– Понятно, что не твой… Короче, Лешенька, к чему ты это всё, кроме профилактики? Колись давай, чего тебе из-под меня такого исключительного надо, многосложный мой? – спросила я, сиречь «свой парень Янка».
– Так я же говорю – вилы мне, короче, ситуевина-то у меня какая: машину надо на вокзал сгонять, баб я должен встретить, поезд около полуночи придет. Янка, удружи, я по-быстрому – туда-сюда, за часок управлюсь. Я и Рудасу легонько намекнул, он в принципе не против – мол, если ты отпустишь…
– И всё?!
– Всё.
– И больше ничего?
– А чего еще?
Даже скучновато. Стоило бодягу разводить! Согласие само собой подразумевалось – в такого рода пустяках своему водителю отказывать не принято. Дел на грош, а трепотни на доллар, но по крайней мере время скоротали, пока в заторе маялись. Так, с шутками и прибаутками, под сиреной и миглом…
Пробку мы осилили, но уехали не слишком далеко. Едва мы разогнались, вдруг откуда ни возьмись… Или так: вдруг откуда ни возьмись, едва мы разогнались… Словом, буквально через несколько минут очередной невесть откуда взявшийся страж правопорядка жезлом приказал нам остановиться. Еще один мастеровой в милицейской форме без дела отирался на газончике. Оба, что занятно, с автоматами и в бронежилетах.
– Оба-на ты еба-на, – у Калугина аж матерщина кончилась, – ну полный беспредел: «неотложку», гады, тормозить затеяли! А если бы у нас клиент в карете загибался? Точно отморозки… эх, нет на них товарища Калашникова, нет!
– Как же нет? А что ж на них повешено?
– Да чтоб оно у них никогда не встало, что на них повешено! – Калугин подрулил к поребрику. – Сказал бы я тебе, что на них повешено, только слов таких на свете нет, даже выражений не осталось…
Мы остановились. Лешка полез за документами. В мою дверцу тоже постучали. Ага, типа: кто там? – Я. – Я? Как, разве это я, это же не я, а некий мент Звездюлькин! А коли я не я, а данный мент Звездюлькин, то кто же тогда я, а вдруг и мент к тому же не Звездюлькин?
Как очень скоро выяснилось, с юмором у моего нечаянного визави было скверновато. С внешностью, манерами и головой, к сожалению, тоже. Если предыдущий обормот (тот, на перекрестке) с легкостью тянул на Винни-Пуха, даже перетягивал его, то этот недомерок мог бы по контрасту сойти за мультяшку Пятачка, но – смахивал на крысу. И
Звездюлькин-не-Звездюлькин не вполне разборчиво представился:
– Оперуполномоченный лейтенант Козлов.
Напомню: молчать мне надоело.
– Извините, неуполномочный лейтенант – кого?
– Не кого, а лейтенант Козлов. А вы кто будете?
– А вы не догадались? Ну сами посудите: кто у нас по жизни в машине с красными крестами в халате и с фонендоскопом под мигалкой ездит? Попробуйте с трех раз: доктор, доктор или всё же доктор?
– Отвечайте на вопрос, я при исполнении!
– А я при чем?
– Что вы позволяете себе! Я…
– А я? – перебила я и добавила, видя, что больной не понимает: – Да вы не беспокойтесь так – и я при исполнении. Не переживайте, я вам помогу: доктор я, глядите – всё на мне написано, – я ткнула в бейдж с фотографией, пришпиленный к нагрудному кармашку. – Или вы неграмотный? Не беда; если вы неграмотный – могу орудие лекарского производства предъявить, – продемонстрировала я фонендоскоп, – видите, всё просто. Вы удовлетворены?
– Я при исполнении!
Не сдержавшись, я пробормотала:
– Не расстраивайтесь. Может, рассосется…
Мент таки расслышал.
– Прекратите шуточки шутить! Я…
Кто бы дальше спорил.
– Вы при исполнении, товарищ лейтенант, вы уже об этом доложили. Я вас поняла – чувство юмора уставом не положено. Вредная у вас работа, – дружелюбно посочувствовала я. – Вам помочь? Кого ловить прикажете? Вы ж, наверно, ловите кого-то? Не волнуйтесь, ежели бандиты, например, «скорую» угнали и под врачей работают, то пусть себе работают – больше нашего они вряд ли навредят… Или вы кого другого ловите?
Ментик просветил:
– Рыбу ловят, – огрызнулся потешный милиционерчик, – а мы одного преступника разыскиваем.
Я на всякий случай уточнила:
– Только одного? И причем – преступника? – переспросила я. – То есть не преступницу? Видите ли, я с утра как будто женщиной была, э-э… если вы не видите. Может быть, вы пол сличить желаете?
Кажется, я его достала.
– Будет указание – сличим. – Милиционерчик неприязненно поморщился. – Свободны, проезжайте. – Но напоследок всё-таки не выдержал: – Попались бы вы мне…
Фи, какой невежливый. Жизнь, должно быть, у ментов такая. А кому сейчас легко?
Нелегко было и обиженному на задержку старичку, который дожидался нас битых три часа и от нетерпячки до того измаялся, что и впрямь не в шутку занемог. Плановая госпитализация превратилась в экстренную, нетерпеливый пациент имел вполне реальный шанс вместо госпиталя оказаться в морге. Спокойнее, не надо так спешить… Я это о клиенте, мы же гнали как могли, машина чихала и сбоила, больной вел себя не лучше. Механизм и организм словно состязались, положив на кон весь запас живучести. Ваши ставки, господа…