Без права на ошибку. Том 3
Шрифт:
Но, сука, что-то не так. Поджилки звенят и чертова сирена лишь сбавляет визг, но не выключается.
— Ты не обиделся?
— Нет, — притягивает к губам мою ладонь и целует запястье так, что знакомый огонек вновь разгорается внизу живота. — Лен, я взрослый мальчик. А еще и неплохой такой менеджер, который знает слово «риски». Ты права.
Он будто хочет сказать что-то еще. Второй раз. Но молчит. Не понимаю, что за эмоциональные галлюцинации. Нет никаких не визуальных, не аудиальных признаков. Он не обрывается на полуслове,
Спокоен, как удав.
— Ты любишь меня? — вопрос вылетает сам.
Не знаю, почему спрашиваю. Возможно, потому что через непонятную выросшую стену не чувствую его.
Олег улыбается. На этот раз искренне. Чувствую сердцем и вижу каждую морщинку возле его глаз. И выдыхаю с облегчение еще до того, как он говорит:
— Больше всего на свете.
Олег не врет.
Властные губы подозрительно мягко касаются моих, а я пинком сношу звенящую красную мигалку и отрезаю провода. Несмотря на то, что моя чуйка никогда меня не подводила, знаю, что все случается в первый раз. И запрещаю себе думать о смысле размышлений, крутящихся в голове моего самого любимого мужчины.
Глава 43
Олег
Глава 43. Олег
— Видишь? А ты идти не хотел, — смеется Лена и поправляет свисающий с ее плеч пиджак.
Мой.
На улице немного прохладно, но Лена красива, как и всегда. Сегодня важный для нее день. Лучшая подруга выходит замуж, а свадьбу организовывала Лена. Поэтому она то и дело нервно оглядывается вокруг, пытаясь понять, все ли нравится главным героям вечера.
Сергею и Кате.
Невеста, к слову, выглядит вполне счастливой. Как и друг, который улыбается, по-моему, впервые за все время, что я его знаю.
Но я не могу оторвать взгляд от Лены. Небесное шелковое платье ее любимого бельевого фасона гармонирует с сияющими весельем и радостью лазурными, будто океан, глазами. Изящные голубые бриллианты переливаются сотней оттенков в солнечном свете. Его теплые лучи мягко касаются бархатной белой кожи, а когда Лена щурится и отворачивается, дабы спрятаться от почти летнего сияния, путается в светлых уложенных волнами локонах.
Знаю, что буду вспоминать каждую деталь. Ее движение головы, когда волосы у лица падают на высокий лоб. Сияющую улыбку, которые она щедро раздает каждый день.
Губы, слаще персика и нежнее тонкого шелка. То, как она забавно щурится от яркого солнца, или как заправляет прядь волос за ухо, когда задумается.
«Я бы и не пришел, будь у нас больше времени», — проговариваю про себя, невесомо собирая воздух вокруг сияющего ореола ее волос.
Ландыш. Жасмин. Что-то еще свежее и тонкое, от чего даже черные легкие курильщика расправятся и жадно впитают живительный аромат. Потому что в нем сама жизнь.
Моя жизнь.
И я не понимаю, как от нее отказаться.
Но должен.
«Очень вы резвый, Олег Константинович. Динамика
Только я не разделяю оптимизма врачей.
Приговор, блядь.
Я знал его задолго до того, как спросил прямо у Валентина Борисовича.
Старый козел победил, но никогда не узнает об этом.
Потому что сначала я упеку его туда, где с каждым днем он будет становиться безмозглым безвольным овощем. И только после сделаю то, что должен.
Вырву кровоточащее сердце из груди и освобожу Лену от бремени, на которое не имею право ее обрекать.
Потому что быть со мной — риск. И она не обязана не него идти.
«Ты станешь нормальным».
Не стану. Как и Женя никогда не станет.
Потому что мы оба так устроены с рождения.
А это опасно для нее и для детей. Потому что я знаю, в кого превращусь, если лечение даст сбой.
— Пойду к Кате, — улыбается любимая и, поправив шелковистые пряди, игриво подмигивает. — Не скучайте, Олег Константинович.
С трудом отвожу взгляд от лавирующей между гостей Лены. Подхватываю стакан с водой и лимоном и невольно кошусь туда, где стоит Женя. Кстати, то, что я перестал его называть про себя по фамилии или прозвищу Валентин Борисович называет прогрессом.
Я — привычкой.
Потому что надежда — самый медленный и мучительный яд из возможных в моем случае.
Женя задумчиво барабанит пальцами по стойке и не смотрит в мою сторону. А ведь с благотворительного вечера прошло достаточно времени. Как и с момента, когда я передал в его руки флешку с доказательствами преступлений старого козла. Настоящих. Прошлых. Всех.
Если бы не срок давности, сидеть ему пожизненно в ледяной камере с сырыми стенами.
Но я предложил Жене гораздо более легкий вариант. Отправить мудака на пожизненное лечение в психушку. Очень лояльно, если поставить рядом то, что он натворил за жизнь. В целом, я сам мог припереть фактами старого козла к стене и заставить подписать нужные документы.
Но мне нужно Женино согласие.
Потому что Саня прав, как и его отец. Я не должен решать судьбу уебка один. Не имею права так поступать. Каким бы не считал я Александра Самуиловича — Женя его любит. Странный факт. Ведь, как по мне, такие, как он, не достойны любви.
«Такие, как мы, Олег. Мы», — шипит мерзкая тварь и щекочет кончиком чешуйчатого хвоста шею.
Иногда я хочу, чтобы Женя ему рассказал. Передал материалы, раскрыл мой план. Чтобы старый козел продолжал нашу войну до бесконечности… И тогда у меня появится повод держать Лену возле себя.