Без права на ошибку. Том 3
Шрифт:
Месяц. Тридцать три ебанных дня, которые начинаются и заканчиваются одинаково. С мыслями о ней. Пустые и звенящие, как надутое золото. Блестит, а внутри гуляет проросший грибок. Цепляется за стонущее нутро и уничтожает остатки внутренностей.
Не хочу просыпаться, не могу засыпать. Утром — литры кофе и зал, вечером — гора снотворного.
Я точно знаю их количество. Потому что помню и дату, и время, когда видел ее последний раз. Даже номер ебанного такси. Сраный календарь, на котором я рисую красные крестики в пустоту. Так выглядит мое виртуальное
Куча дел, главное из которых — не трогать ее. Не писать, не звонить. И уж тем более не лететь следом. Я забиваю сутки под завязку, стараюсь больше времени проводить с друзьями и Кирюшей, работаю шестнадцать часов в день.
Но блог, сука — это персональный ад, в который я погружаюсь с упоением утопленника. В тишине и темноте, как маньяк, с левого аккаунта, пересматриваю глупые и милые видео. Анализирую каждое сказанное или написанное слово. Разглядываю фото в максимальном увеличении. Ищу, блядь, песчинку. Сраный намек, что ей тоже, хоть чуть-чуть, плохо. После проклинаю себя за это.
Благо, что за месяц не появилось никаких приторных селфи с новым ухажером. Иначе бы я точно не выдержал и сорвался первым рейсом.
Правильно. Лена — молодая, умная, красивая и свободная девушка. Я так и хотел. Чтобы она просто была счастлива без меня.
«Но не так же быстро!» — возмущенно пищит обиженный шнурок.
Он, подобно наморднику, намотан на пасть зверя, впавшего в анабиоз под воздействием лекарств.
Ленины обручальные кольца вместе с короткой запиской принес курьер на следующий день после прилета из Питера.
«Мой юрист ознакомится с документами и вернется с обратной связью. Номер телефона ниже. Просьба передать дела папе в установленном порядке внутреннего устава организации. Вещи направлены курьерской службой по адресу регистрации. По дополнительным вопросам — к Вере».
Не понятно, на что я надеялся. Дебил. Сам же устроил, как надо.
Только нихрена не легче.
Я мертв внутри. По инерции двигаюсь и верю, что настанет день, когда станет лучше. Исчезнет ебанное мутное потрескавшееся стекло, за которым теперь я вижу мир. Краски вернутся на место, а легкие расправятся от полного вдоха. В конце концов, скоро я стану дядей снова. Кирюша с его детской возней приносит умиротворение и снимает отек с рваной кровоточащей раны, на месте которой раньше билось сердце.
«К Лене хочу-у-у», — скулит зверь, забившийся в угол.
А я кошусь на часы. Пора пить таблетки, пока тварь не проснулась.
— Олег, у нас День Рождения было. Мы отпраздновать вместе хотели, — мягко начинает Женя.
— Празднуйте, я не обидчивый, — пожимаю плечами, разминая затекшие мышцы.
— Бля, Олег, ну поговори ты с ней, — скрипит Саня под ухом. — Детский сад. Ну сделал хуйню, с кем не бывает? Глядишь, смилуется ее высочество, ну. Жалко зверюшку, дохнет.
— Лева, блядь, — стонет Женя и растирает ладонями лицо.
Красная пелена щекочет зрительный нерв. Туманом заползает в сознание и замирает под напором размеренного дыхания.
«Это с тобой трахаются от
Чушь полная. Марина его любит. А Саня не виноват в том, что у меня ничего не сложилось.
— Так, вам пора, — хлопаю крышкой ноута и утираю выступившую на лбу испарину. — Давайте, оба, аля-улю, счастливой семейной жизни. Брысь, брысь, демоны, из холостяцкой берлоги. Заражу вас духом шлюханизма, ваши бабы не простят.
— Сказал холостяк с двумя обручальными кольцами на руке, — пищит и косится на меня Левицкий.
— Это для антуража.
Мерзкий холод пробирает до костей, когда я остаюсь один. Терзает трещащие от перенапряжения кости, пробирается под ребра и уютно устраивается в черной пустоте. Я пытаюсь вновь сосредоточится на работе, но не получается.
Настроение на сегодня испорчено.
Привычно лезу в соцсети, но новых публикаций у Лены не нахожу. С момента прилета только одна из дома. Она в прямом эфире рассказывала о том, что планирует большую переделку. Судя по комментариям — перестройку, скорее. Загоревшая и сияющая, Лена отвечала на каждый вопрос, а я не мог оторвать от нее взгляд.
Соскучился до зеленых чертей. Пока она безжалостно выкидывает последние упоминания меня из своей жизни.
Треск ключа в замочной скважине вырывает разочарованный вздох. Поспешно закрываю страницу и убираю телефон. Похоже, Женя что-то снова забыл.
— Лазарь, ты голову себе вторую пришей, глядишь склерозом перестанешь страдать! — кричу в пустоту коридора и лениво потягиваясь, поднимаюсь с места. — Что на сей раз?
Тонкий аромат ландыша перемешивается с вишневыми нотами и ударяет в нос живительным коктейлем. Втягиваю, не задумываясь и, под стук взбесившегося сердца, срываюсь и лечу ко входу.
— Смотри, видишь? — Лена, не глядя на меня, стоит и указывает изящной ладонью в потолок в маленькой прихожей.
Моргаю. Еще раз. И снова. Затем незаметно царапаю запястье. Нихрена не понятно. Лена скидывает голубые лодочки и тянется к обувнице. Вытаскивает тапки себе и Ане, которая что-то стучит на планшете, сидя на тумбе.
То ли глюки, то ли Лена правда здесь, а тело онемело. Кровь стремительно покидает голову и горячей тяжестью наполняет сердце.
И член, сука. Мирно спящий в глубокой депрессии, он оживает, как по волшебству. И требует компенсации за непозволительно длительное воздержание с перерывами на сухой паек в виде скудного самоудовлетворения в душе.
Немедленно. Можно прямо на полу. Или тумбе. Аня его, к слову, ни хера не смущает. Действительно, когда нас пугали такие мелочи, как присутствие подруги, правда?
Лена откидывает за спину белые волосы, которые после пребывания на солнце приобрели золотистый оттенок. Они рассыпаются по загорелым плечам, неприкрытых классическим платьем без рукавов.
Только глаз ее не вижу. Скрытые за стеклами толстых очков какой-то новомодной модели, они закрывают половину лица.
Нихуя не понимаю, что делать. Авокадо пошло на хуй.