Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Шагах в десяти дородная женщина в замызганном фартуке терла шваброй полы.
— Чего по чистому шастаете? — пожурила она мужчин.
Тимофей в ответ поинтересовался, в своем ли кабинете Иннокентий, и та мигом растаяла, превратилась в добрейшее и безобидное существо.
— У себя родимый сидит. Куда же ему деться? Проходите-проходите, чего вы замешкались?
Мужчины подошли к нужной двери.
Тимофей трижды стукнул в створку, приоткрыл ее и спросил:
— Разрешите?.
— Да уж. В общепите и в кулинарии ты ничего
— Поднести чего, подать, подсобить. Помощником на кухню, а? — подсказал дядька.
Администратор поморщился.
— На кухне и так полно народу. Сами справляются.
— А может, в ночные сторожа?
— Место сторожа занято.
— Так помощником или сменщиком.
— Это место занято, — повторил Иннокентий ледяным голосом. — И полотеров полный штат, даже выгнать надобно парочку лишних.
— А машины разгружать?
— В них говяжьи туши, коробки, ящики. И все это одной рукой?
— Тогда, может, официантом?
— Ты в своем уме, Тимофей? Как он будет людей обслуживать?
— А чего? Выпивку можно разносить и одной рукой.
Васильков со своим дядей находились в кабинете администратора всего десять минут. Иннокентий Разгуляев выглядел вполне приличным, воспитанным человеком, умеющим хорошо одеваться и говорить. Правда, иногда среди красивых фраз проскакивали блатные словечки.
Лицо его показалось Василькову знакомым. Лишь через несколько минут он понял, в чем тут дело. Разгуляев был похож на Тимофея с разницей, правда, лет в десять.
Узнав, с какой целью пожаловали гости, Иннокентий задал племяннику дворника несколько общих вопросов. Где проживал, учился и работал до войны, как долго был на фронте, когда демобилизовался. Как ни странно, информация о годичной отсидке его вроде бы нисколько не заинтересовала.
Сыщик тоже успел сделать кое-какие умозаключения, подметить некую странность в отношениях Разгуляева и старшего Аверьянова. Прежде всего опера удивлял сам факт их знакомства и необъяснимой дружбы. Тимофей служил заурядным дворником, коих в столице насчитывались десятки тысяч, а Иннокентий был вторым человеком в довольно большом ресторане.
Даже внешний вид этих людей яснее тысячи слов говорил о той пропасти, что лежала между ними. Наряд Тимофея являл собой серую застиранную рубаху родом из подмосковной Каширы, темные однотонные брюки с заплаткой на правой ягодице и стоптанные летние штиблеты, в коих мужчины форсили в середине тридцатых годов. Разгуляев на фоне старика выглядел заморским франтом. Новенький черный костюмчик, пиджак от которого висел на спинке высокого стула, тонкая белоснежная сорочка с небрежно распущенной бабочкой, английские туфли, начищенные до неприличного блеска.
Бросались в глаза сыщика
Как ни странно, администратор относился к дворнику с едва заметным почтением, и это тоже не ускользнуло от Василькова.
«Он ему чем-то обязан? Или у них имеется родственная связь? Может, Тимофей Григорьевич приходится Разгуляеву крестным, не в криминальном, а в церковном смысле?» — размышлял он, покуда те обменивались дежурными новостями.
Но, по оперативным данным, родственников у Аверьянова, за исключением племянника, не оставалось. Так что до истины еще предстояло докопаться.
Впрочем, всякие размышления наряду с сомнениями не могли затмить накатившей радостной волны от визита в ресторан «Гранд». Ведь операция с инсценировкой возвращения в Москву молодого Сашки Аверьянова как раз и разрабатывалась ради внедрения сотрудника МУРа в этот ресторан.
— Ладно, задам твоему племяшу несколько вопросов. Посмотрим, как он соображает, — снисходительно глянув на расстроенного Тимофея, сказал Иннокентий, покрутил меж пальцев янтарный мундштук и обратился к Василькову:
— Представь себе такую картину. Ты официант, сегодня тебе трудиться весь вечер до поздней ночи. А зал заполняется студентами и заводскими работягами, не способными заказать ничего, кроме чая с бутербродом. Твои действия?
До войны Васильков несколько раз посещал московские рестораны, но в тонкости их работы, разумеется, не вникал. Да он, признаться, и не надеялся в сегодняшнем экзамене на багаж своих знаний. Ведь жизненный опыт, накопленный им, касался совершенно иных вещей и понятий. Чтобы получить от администратора Разгуляева зачет, требовалось нечто большее. Нужно было включить мозги на полную катушку.
Так он и сделал.
— Ресторану невыгодно обслуживать небогатых клиентов, — предположил Александр. — Значит, необходимо сократить их количество.
— Как? — спросил Разгуляев.
— Например, зарезервировать часть столиков, якобы они уже заказаны. Сажать за них почтенную публику, способную раскошелиться. А студенты с работягами пусть дожидаются у входа.
Такой ответ вполне удовлетворил администратора.
Особенно порадовался по этому случаю Тимофей. Он аж нетерпеливо заерзал худой задницей на высоком стуле.
— Ладно, хорошо. Следующий вопрос. — Иннокентий почесал гладко выбритый подбородок. — Кого, по-твоему, легче обсчитать: компанию пожилых людей или влюбленную парочку?
Тимофея данный вопрос загнал в ступор. Зато его племянник не растерялся.
— Конечно парочку, — моментально ответил он.
— Обоснуй.
— Пожилые люди дотошны, въедливы и умеют экономить. Они наверняка проверят счет, принесенный официантом. А молодой человек при своей девушке сверять цифры не станет, даже если он скуп и жаден до неприличия.