Блатные из тридевятого царства
Шрифт:
– - Шел бы ты дальше, Пахан, здесь уже я рекогносцирую.
– - Раздался за спиной усталый голос Кондрат Силыча...
Утренняя оправка с небольшими перерывами растянулась почти до обеда. Последним из кустов выбрался Ванька. На негнущихся ногах кое-как добрел до костра и рухнул на землю. Красные от недосыпа глаза на его позеленевшем лице выражают вселенскую скорбь и печаль. Остальные кореша выглядят немногим краше. Да уж, признаться у меня и у самого от напряжения до сих пор челюсти сводит.
Евсей
– - Вот оно, что Пахан!
– - Взвыл Евсей, тряся пустым жбаном от медовухи.
– - Михуевцы, гады, в медовуху чего-то всыпали. Отомстили сволочи! Чтоб дети им под старость лет так наливали!
Такого коварства от Мишуков не ожидал никто. Больше всех измученный Ванька (а нечего пить в два горла) предложил спалить всю деревню. Васька поддержал брата. Но я быстро остудил горячие и позеленевшие головы.
– - Сначала на тот берег попадите, поджигатели юные. И вообще -- спичками после такого похмелья баловаться вредно. Желающие позавтракать есть?
Кореша шарахнулись от меня, как микробы от антибиотика.
– - А может пообедать кто хочет?
– - напирал я.
– - Да ты чего Пахан, побойся Бога, -- перекрестился Федька.
– - Опосля такой заутренней дышать глубоко страшно, не то, что есть. Кабы опять не приспичило.
– - Ну, коли жрать никто не хочет, быстренько собираемся и в степь топаем.
Азам оказался самым расторопным. На полусогнутых ногах, отчаянно косолапя, первым покинул негостеприимный берег. И степь сразу приняла своего сына в распростертые объятия, причем два раза подряд. Первый -- через три шага. Хан запутался в собственных ногах и рухнул в ковыль, подмяв под себя куст шиповника. Слава Богу не тот, где гостил поутру Сорока. Второй -- сразу за первым. На этот раз обошлось без колючек, но небольшой валун оставил чувствительную вмятину на лбу хана. Азам даже не потрогал вздувшуюся шишку, а принялся усиленно массировать собственный зад.
– - Ты чего?
– - удивился Антоха.
– - Плохо мне, -- пожаловался хан.
– - Ой, плохо. Я могу день, два, десять на коне скакать и ноги не болят. А сегодня три часа в кустах посидел, теперь земля не держит. Между ног так болит, будто пол года на слоне без седла скакал.
С частыми остановками кое-как за пару часов осилили пяток километров. Хорошо еще солнце палило в пол силы, разгулявшийся ветерок нагнал облаков, по всему видать к вечеру дождь хлынет. Увядшие бодылья степной травы то и дело стегали по ногам. Зацепишь носком сапога куст чернобыльника, он согнется, а ногу поднял -- и получай упругим стеблем по ляжке. Иной раз так прижжет, что взвыть хочется.
Азам уверенно шел вслед за солнцем.
Антоха первым падает на четвереньки и чуть слышно шепчет:
– - Можно я умру? Хотя бы на часок.
– - Валяй, -- разрешаю я и падаю рядом.
После получасового перекура двинули дальше. Спуск с холма оказался немногим легче подъема. Ноги сгибались сами по себе, к концу спуска пришлось с быстрого шага перейти на бег. Перевели дух, а впереди уже новый холм маячит, покруче предыдущего. Васька вытер со лба капли пота и простонал:
– - Глаза б мои его не видели...
– - Ну, так закрой зенки и топай дальше, -- посоветовал Кондрат Силыч.
– - А может, обойдем?
– - Предложил Сорока.
– - Степь большая, чего ноги зря бить.
Азам упрямо мотнул головой:
– - Туда надо --- указал хан рукой на сопку.
– - Один холм, два холм, потом еще один и все. Придем -- праздник будет. Кумыс пить будем, барана кушать будем, веселиться будем. Я шаману руки ноги ломать буду, кнутом спина чесать ему стану, потом за конский хвост привязывать. Хорошо будет! Громко!
– - От предвкушения такого счастья хан лицом посветлел.
Я попытался усмирить Азама:
– - Не трогал бы ты его, ну ляпнул человек со злости не подумав, с кем не бывает. А за праздничным столом на такие вещи смотреть -- аппетит портить.
Азам, дитя степи, понял меня по-своему.
– - Зачем -- смотреть? Вместе ломать будем, ты руки, я ноги, а хочешь наоборот.
– - Не хочу. Пусть у него все останется целым.
Азам озадаченно почесал подбородок, на ханских скулах заиграли желваки, наконец, он несколько раз качнул головой и сказал:
– - Хорошо Хан Па. Желание гостя в степи закон. Сделаем, как ты хочешь. Привяжем шамана к конскому хвосту живым и здоровым.
От этих слов у меня спина изморозью покрылась. Пока я соображал, как ответить, Азам, добрая душа, дрогнувшим голосом предложил:
– - Может, хоть камнем в лоб треснем, пусть дух тело покинет, живого человека конями рвать...
– - Гуманист хренов!
– - Рявкнул я.
– - Ни живого, ни мертвого шамана привязывать к хвостам не будем. А тронешь его -- знать тебя не хочу!
Хан с радостью капитулировал и без понуканий бросился штурмовать очередной курган. Кореша потянулись следом. Я оказался замыкающим. Плетусь вслед за остальными и пытаюсь понять, что за изверга углядел во мне Азам, если в миг отбросил все мысли о мести.