Блатные из тридевятого царства
Шрифт:
После всего услышанного работа послом меня уже не прельщала. А тут еще попался на глаза высокочтимый Леопольд де Бил. Шепчется о чем-то в сторонке с дьяком.
Два стервеца быстро нашли общий язык. Екнуло в груди -- на меня смотрят или показалось? Нутром чую -- любовь у нас с Ивашкой взаимная, расслабляться нельзя, иначе взнуздает и тащи его в рай на горбушке.
Штрафную сотню, а точнее десяток, вывели за околицу и вооружили кого чем. Мне достался шестопер, Ваньке с Васькой бердыши, Евсей заткнул за пояс топор, Федор размахивал булавой, остальным
Потопали дальше. Через три версты принялись обустраивать лагерь. За виднеющимся вдали лесочком начинались владения Князя Еремея. Лёнька рвался в бой, но степенный Микула одним взглядом остудил графский пыл. К вечеру в лагерь пожаловал Ивашка. Облачившись в парадную рясу, принялся обходить шалаши.
– - Покайтесь, соколы, -- взывал он к совести мужиков, -- за рубль с полтиной отпущу любые грехи. Не скупитесь, а то без покаяния сгинете. Сон мне вещий был -- заведет вас Микула в ад кромешный. За гривенник заупокойную прочту, пока живы, опосля может статься не кому будет.
Мужики робели, каждый знал пакостной характер дьяка, хоть денег не предлагали, но и в спор не лезли. У деда Кондрата сдали нервы, он схватил рогатину и бросился на Ивашку.
– - Я те прочту заупокойную! Вдоль хребта так окрещу, до пасхи память останется.
– - Супротив власти идти! За ересь от церкви отлучу!
– - Не унимался дьяк.
Крапивин поплевал на ладони:
– - Сейчас из тебя херувима делать буду. Лично Господу жалобу понесешь.
Ивашка подоткнул подол рясы и бросился бежать. Орал, как слониха при родах:
– - Господин Леопольд! Граф де Бил! Лёнька!!!!
На зов из шатра выскочил заспанный полководец. Дьяк, отмахиваясь крестом от рогатины, укрылся за его спиной.
– - Что!
– - срываясь на визг, заорал племянник Старобока.
– - Покушаться на духовную особу! Пороть, всех пороть! Эй, вы, -- ткнул пальцем в братьев Лабудько.
– - Связать взбунтовавшегося мужика. Я вам покажу, что такое дисциплина!
Ванька с Васькой потупили глаза и не сдвинулись с места. Оба косятся на меня, ждут указаний. Ситуация, скажу я вам. Приказ исходит от прямого начальника, да еще почти в боевой обстановке, а решение принимать мне. Граф исходил слюной:
– - Скоты! Я к вам обращаюсь! Выпороть этого мерзавца, а потом всыпать по двадцать плетей друг другу за промедление. Нет, тридцать...
Я попытался перевести гнев Лёньки на себя:
– - Господин граф, вряд ли это будет способствовать наведению порядка и укреплению вашего авторитета в отряде.
Леопольд поперхнулся, лицо перекосилось и стало напоминать засиженную мухами лампочку. До моего сознания все еще не доходило, что я в чужом мире, где действуют другие законы и обычаи. Кто я такой, что бы перечить племяннику Князя. На наше счастье в этот момент появился Микула.
– - Досточтимый и сиятельный граф Леопольд де Бил, -- назвал бывший сотник Лёньку полным титулом, -- позволь уж мне решать, кого
Лёнька важно надул щеки, еще чуть и морда треснет. Задрал подбородок насколько смог и, с видом отвергнутой путаны, удалился в шатер. Подлый Ивашка услужливо откинул полог и юркнул следом. Кондрат, помянув в сердцах дьяка, воткнул рогатину в землю. Вслед за ним разбрелись по шалашам остальные. Микула остался на месте и долго в упор разглядывал мои мощи. Стало даже как-то не удобно, что я -- девка на выданье что ли.
От шалашей тянуло дымом, штрафники готовили ужин. А мои кореша, сбившись в кучку, забыли и думать о еде. Евсей зорко следил за графским шатром, ожидая выхода Ивашки. Пора ставить дьяка на место, он и так за извозчиков задолжал, а долг, как известно, платежом красен.
– - Идет, -- зашептал Фраер, -- кажись к нам.
Федор достал початую бутыль вина, подарок трактирщика, и приготовил кружку. Ивашка, поглядывая по сторонам, приблизился к нашему костру.
– - Приятного вечера, люди добрые, -- ласково залепетало божье создание.
– - Вы уж ребятушки не обижайтесь, кто ж знал, что Кондрат за рогатину схватится, я ж как лучше хотел. Кому грехи отпустить, за кого на небеси словечко замолвить. А за графа не печальтесь, все ему обсказал -- истинный крест. Посольствуйте спокойно, до самой смертушки. Писульку только мою верните.
– - Эх!!!
– - Вздохнул Федор.
– - К чему она вам, -- канючил дьяк, -- все одно сгинете, а мне жить еще...
– - Ох!!!
– - Стонал Подельник, а дьяк гнул свое:
– - А я уж расстараюсь, помолюсь за вас, чтоб на том свете волокиты какой не было. Моя молитва прямиком до места доходит...
– - Ах!!!
– - Надрывался Федор, обхватив бутыль.
– - Чего это он?
– - не выдержал Ивашка.
Федька, не прекращая стонать, до краев наполнил кружку вином. Протянул дьяку:
– - А вот попробуй, испей.
– - Чего ж не причаститься, коль угощаете.
– - Оживился дьяк, при виде дармовой выпивки. Хлебнул немного. Повел носом и залпом допил остатки. Облизнулся довольный.
– - Будешь за нас молитвы возносить и себя помянуть не забудь, -- трагически произнес Подельник.
Дьяк выгнул длинную шею, костлявое тело сломалось в поясе и нависло над костром.
– - Зачем это?
– - Какая-то сволочь яду в вино насыпала, -- просветил я писарчука.
– - Чувствуешь колики внутри?
– - Нет.
– - А я уже чувствую, -- похлопал Федька по животу.
– - Скоро у тебя начнутся.
– - Ой! Кажется, чувствую!
– - побелел дьяк.
– - Надо ж что-то делать, в город к лекарю...
– - Поздно. Что б веселее помирать, давай допьем, -- предложил Подельник, наполняя кружки.
Дьяк отшатнулся.
– - Нет! Я жить хочу!!!
Он упал на колени и умудрился засунуть кулак в рот.
– - Есть верное средство от любой отравы, -- влез в разговор Евсей.
– - Мне бабка Агата по секрету сказывала. Ну, лучше уж отравиться, чем такое терпеть.