Блатные из тридевятого царства
Шрифт:
Основа всему -- строевая подготовка. Этому меня учили отцы-командиры. Солдат, нечетко выполняющий строевые приемы, обязательно должен струсить в бою и стать предателем. Азы строевого устава должен знать каждый. С этого я и начал.
Следующий этап учений был корешам более понятен. Взяли штатное оружие и принялись крушить все, что подвернулось под руку. Через минуту у моих ног валялся раздробленный на клочки корявый ствол березы. Довольные одержанной победой блатные утирали взмокшие лбы. Гляди на них, меня озарила простая, но гениальная мысль --
Солнышко нещадно припекало. Услышав команду: "Отбой!", кореша разлеглись у шалаша. Раскрасневшийся Евсей выговаривал Федору:
– - Подельник, ты что ж, когда равняешься, грудь четвертого человека не видишь?
– - Так как ее увидеть, ежели я третий в строю стою?
– - Устав знать надо, там все сказано! Пахан, что говорил: "Кто живет по уставу -- завоюет честь и славу!"
Я язык прикусил. Быстро Фраер армейским маразмом заразился. В другом месте, да в другое время -- толковый сержант с него бы вышел. Под чьей-то ногой хрустнул сучок. Все обернулись. Микула Селянович подошел ближе и поинтересовался:
– - Давно наблюдаю, а в толк не возьму, чем это вы занимаетесь?
– - Да так, тренируемся.
– - То-то смотрю, взопрели, словно пахали на вас.
– - Тяжело в ученье -- легко в бою.
– - Отрапортовал Евсей.
– - Это Санька Суворов сказал, правда, он не с нашего княжества, но все равно -- мужик умный.
– - А чего ж других не зовете?
– - Ну, -- растерялся я, -- не уполномочивал никто, так сказать по личной инициативе, на добровольных началах.
– - Коль дело доброе -- уполномочим, -- заверил Микула и поманил остальных штрафников.
– - Слушай приказ, с сегодняшнего дня и до окончания посольства сей человек, по прозвищу Пахан, назначается моим заместителем.
Бывший сотник нравился мне больше и больше. Хоть честолюбивые помыслы меня и не тревожили, а все-таки приятно. Микула Селянович отвел меня в сторону. Прежде, чем заговорить, как и прошлым вечером, долго и пытливо рассматривал.
– - Сегодня ночуем еще здесь. Я в город пошел, у сеструхи именины нынче. Гульну напоследок. Вернусь завтра с провиантом, тогда и двинем. За Лёнькой глаз да глаз. Натворит бед -- Князь с меня шкуру спустит, а я тебя на кусочки порежу. Старобок просил уму разуму его поучить. Так что пущай графом себя навеличивает, особо не мудрствуй, чем бы дитя ни тешилось...
– - ...только б сопли о занавеску не вытирало, -- закончил я.
– - Правильно, -- кивнул Микула.
– - Ежели меня кто спрашивать будет -- скажи в церкву подался, свечку ставить. Ясно?
– - Так точно!
– - Чего стоишь тогда? Иди, командуй.
Было б сказано. Командовать не мешки ворочать. Для начала пообедали, довольно скромно. Личные запасы почти иссякли, а казенных пока не было. Потом часок на травке полежали. Потом еще один. Затем меня заела совесть, и я приступил к исполнению обязанностей.
– -
Одиннадцать человек, подчиняясь моей воле, выполнили нехитрый маневр. Для первого раза не плохо. Я принялся за разбор полетов:
– - Антоха, условный противник снаружи, а не в центре. Федька, ты чего там орешь?
– - Пою, Пахан, как же в бою без песни.
– - Ты еще станцуй, милай...
– - Отставить разговоры! В одну шеренгу становись! Ориентир -- поваленная сосна, на рубеж атаки, пятьдесят метров вперед, по-пластунски -- марш! Сорока, задницу ниже! Васька, руками загребай больше, руками! Кондрат Силыч, перекури, у тебя и так день тяжелый был, как ветерану разрешаю.
Штрафники, обливаясь потом, утюжат животами землю. Все для них в диковинку, может потому и не ропщут. По началу оно интересно, это потом, когда мозоль на пупке появиться, стоны начнутся. Но грех жаловаться на бойцов. Если так дальше пойдет, к вечеру курс молодого бойца освоим.
У воображаемой линии атаки движение застопорилось. Евсей попятился назад, но заехав сапогом в глаз ползущего следом кузнеца Сороки, замер на месте. Из кустов выполз сиятельный граф.
– - Евсеюшка, теть Лиза еще здесь?
– - Никак нет, Ваша Милость, до обеда упылила.
– - Так же шепотом ответил Фраер.
– - Встать, собака! Как с командиром разговариваешь!
– - Рявкнул Лёнька.
– - Засеку мерзавца!
– - Дебил отряхнул колени и обвел взглядом поляну.
– - Вы чего это?
– - Обедаем, господин граф, -- отрапортовал я, -- харч кончился, переходим на подножный корм.
– - И правильно, чего продукты на вас изводить. Можете в овражек спуститься, там лебеда сочнее.
– - Спасибо, господин граф. Взвод! Ориентир овраг, занять позицию. Бегом марш!
Весь остаток дня мы бегали, ползали, махали палашами. По моим подсчетам уничтожили не менее дивизии условного противника, плюс Васька с Ванькой в одиночку порубали на шашлык по полку кавалерии. В рекордно короткие сроки вверенные мне штрафники научилась занимать оборону, рассыпаться в стороны и смыкать строй. Любой взводный мог бы гордиться налаженным взаимодействием между бойцами. Каждый знал свое место, никто очертя голову не рвался вперед, а главное, до всех дошло -- любой, даже скоротечный бой, требует помимо индивидуального мастерства, еще и коллективных действий.
Тактическую подготовку окончили перед ужином. Замерли соколы в ровном строю, любо-дорого посмотреть: плечи расправлены, грудь колесом, одежонка в грязи. И что интересно -- рожи потные, а лица на них довольные. Напоследок я внес изменения в штатное расписание. Всех блатных, за исключением Фраера, определил в первое отделение, остальных, под началом Евсея, во второе.
Как приятно ощутить под собой мягкий ковер травы, по которому не надо ползать, а можно просто лежать. В небе загорались первые звезды. Кто-то разжег костер, Федька, принес воды из ручья, дед Кондрат принялся из остатков варить похлебку и тут я не сдержался: