Богов любимцы
Шрифт:
– Суд лишает тебя слова! – крикнул Номос.
– А ты заставь меня замолчать!
По знаку Номоса несколько стражей навалились на Танаис со всех сторон и, заковав в кандалы, на концах
Когда смертницу вывели из дворцовых ворот, по собравшейся толпе промчался быстрый ропот и все головы дружно повернулись по направлению к узнице, которую ждал уже на помосте, скрестив могучие руки на перекладине меча, палач.
Стража осталась внизу, и Танаис медленно взошла на эшафот.
Сидевшая на возвышении под балдахином Алетейя попыталась встать, но стоявшие позади кресла стражники удержали ее за плечи.
Палач подвел Танаис к плахе и надавил на плечо, пытаясь поставить на колени, но она оттолкнула его и, с ненавистью глядя на Номоса, крикнула:
– Я признаю за тобой право лишить меня головы только в том случае, если в твоей власти приставить ее обратно!
Номос усмехнулся, выжидающе взглянул на Алетейю и поднял руку.
Палач принял из рук
Резко распрямившись, сарматка головой нанесла сокрушительный удар в подбородок палача. Выронив чашу из рук, так что напиток расплескался по всему помосту, он на полметра подлетел вверх, и, описав в воздухе плавную дугу, рухнул на головы зрителей.
Вздох, вырвавшийся из тысяч грудей, был так силен, что в безветренный день зашелестела листва на деревьях.
Стражи, кольцом окружавшие помост, принялись со всех сторон штурмовать эшафот, но, подбежав к лестнице, Танаис ударами ног сбросила поднимавшихся по ней воинов и спрыгнула вниз. Раскрутив вокруг себя чугунные шары, так, что никто не мог к ней приблизиться без риска быть искалеченным или убитым, она настигла главного тюремщика и, сбив его с ног, запустила руку ему в карман. Вытащив связку ключей, она торопливо отомкнула кандалы, обезоружила двух наемников и, прокладывая себе путь в толпе отнятыми у них мечами, напролом устремилась к Номосу.
Конец ознакомительного фрагмента.