Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)

Арсеньева Елена

Как ее оставить одну?

Надо уносить с первого этажа ноги и увозить девчонку. Пока он не подошел!

Кто «он»?!

Неведомо. В этом-то и заключался весь ужас.

А если вернется Валентин? Не найдет Серегу – и отправится восвояси?

Надо вот что сделать – надо завезти каталку с девчонкой в палату, где оставляли его самого. Окно как раз на крыльцо выходит, Серега будет сверху поглядывать и Валентина караулить.

Завезти… хорошее решение! Но, чтобы его

претворить в жизнь, надо вызвать лифт.

Лифт был в конце коридора. Серега мимоходом удивился, что в таком заброшенном здании вообще есть лифт! И он даже работает! Правда, он был ужасно старый и больше напоминал железную клетку, болтающуюся на цепях. Да ладно, хоть такой есть подъемник, и на том спасибо! Но вот кнопку вызова найти не удавалось.

Он сначала хотел крикнуть, как кричал недавно шофер «Скорой»: «Баба Нюра!» Но вспомнил, что на крик лифтерша не отзывается.

Что посоветовал сделать врач?.. «Скажи в стену – монах передаст».

Серега недолго думая прижался губами к стене и сказал:

– Монах, передайте, пожалуйста, бабе Нюре, что…

– Ладно, – глухо отозвалась стена.

Кто это говорит? Кто?

Тот, кто ходил там, в стене?!

Есть такой смешной мультик: «Тот, кто сидит в пруду». Здесь можно снимать новый мультик под названием «Тот, кто ходит в стене».

Только это будет не смешной, а страшный мультик. Очень страшный. Можно сказать, ужастик.

Юлечке Комаровой он бы, наверное, о-очень понравился, а нормальному человеку – вряд ли! Потому что нормальный человек трясся бы от страха, размышляя: что происходит? Что здесь происходит вообще?!

И мечтал бы удрать со всех ног…

Серега отпрянул от стены и, очень может быть, все же пустился бы наутек, но в эту минуту уютный, толстый женский голос проговорил совсем рядом:

– Вот и я!

Серега оглянулся.

Двери лифта были распахнуты.

Толстенькая – голос ей подходил идеально! – низенькая тетенька в низко повязанной на лоб косынке и грязно-белом халате велела:

– Давай завози девчонку! А пса мне сюда не надо! Пшел! – сердито махнула она рукой.

Серега оглянулся.

– Нет, – сказала баба Нюра, – удрал уже, черт рыжий. Да ты не стой, завози! Лучше до полуночи все твои дела сделать и смотаться отсюда.

– А что будет в полночь? – спросил Серега.

Баба Нюра молчала, затворяя двери.

– Что будет в полночь? – повторил Серега, начиная тревожиться.

– Да я лифт только до полуночи гоняю, – ответила баба Нюра.

– А, ну ладно, за нами еще до полуночи приедут! – сообщил Серега, от души надеясь, что не выдает желаемое за действительное.

– Хозяин этой псины, что ли, должен приехать? – спросила баба Нюра. – Он приедет, не сомневайся!

Серега только глазами похлопал.

Валентин – хозяин ирландского сеттера?! А почему оставил собаку тут,

не предупредив Серегу?

Нет, баба Нюра что-то напутала. Ей-то откуда это знать, если Валентин сегодня впервые в этой больнице оказался?!

Конечно напутала! Если она до полуночи работает, неудивительно, что к концу такого длинного трудового дня у нее ум за разум заходит.

В эту минуту лифт остановился, и баба Нюра снова взялась за двери.

На сей раз – чтобы их открыть.

– Скажите, пожалуйста… – начал было Серега.

Он хотел спросить у лифтерши, где тут все же можно найти врача, но та не дала ему и слова молвить:

– Вези ее в пятый угол, понял, парень? Да не мешкай, полночь близка. Когда монах свое дело сделает, попроси, чтоб он тебя по своей лестнице отсюда вывел, иначе…

Она махнула рукой и с угрюмым выражением начала помогать Сереге вывозить из лифта каталку. Затем быстро закрыла двери, и до Сереги долетело прощальное:

– До полуночи смойся!

Лифт заскрипел и загудел – видимо, поехал вниз.

Голова у Сереги тоже скрипела и гудела.

Он даже взялся за нее обеими руками и придержал: крыша определенно съезжала, как бы не остаться совсем без нее!

Постепенно гул лифта и головы утих, и Серега вспомнил, что баба Нюра велела везти девочку в пятый угол.

Чтобы монах сделал свое дело.

А какое дело делают монахи?

Богу молятся. И… отпевают покойников!

Неужели эта рыжая девчонка уже умерла?!

Это ужас… такая хорошенькая, с веснушками… да она симпатичней всех девчонок в его классе!..

И умерла…

Серега от жалости чуть не расплакался. И вдруг его осенило: а что, если монах – это не просто слово, а фамилия? И пишется с большой буквы – Монах.

Например, это вполне может быть фамилия врача.

Тогда надо не слезы лить, а поскорей этот самый угол искать!

Серега огляделся.

Почему-то показалось, что людей, сидящих на полу, стало больше. И если некоторое время назад они смотрели на Серегу без особого интереса, то сейчас он заметил, как блестят их глаза – лихорадочно, возбужденно. Вдобавок люди потихонечку отодвигались от стен и приближались к Сереге. Но почему-то при этом не было слышно ни звука.

Стало реально жутко. И очень захотелось куда-нибудь скрыться!

Серега нашел взглядом дверь комнаты, где оставалась та каталка, на которой его сюда привезли. Она там так и стоит. Еще там есть четыре кровати и четыре тумбочки. Итого девять предметов. Если быстренько промчаться туда, можно всеми этими девятью предметами забаррикадировать дверь изнутри.

Зачем? Да чтобы эти… коридорные… до Сереги не добрались. Забаррикадироваться – и там, за этой защитной стеной, отсиживаться до тех пор, пока не вернется Валентин.