Большая охота
Шрифт:
Да, но ведь она сама обняла его на прощание… И смотрела так, будто хотела сказать – «возвращайся»…
Выдумки и пустые мечтания!
Сил оставаться в комнате больше не было. Попутчики, похоже, уже улеглись: вставать завтра рано. Франческо на цыпочках прокрался к входной двери, толкнул створку – после визита мессира Сабортезы гостей более не держали взаперти.
«Никто меня не увидит, – убеждал сам себя молодой человек. – Уже вечер, все разошлись. Поброжу немного и вернусь обратно. Даже от дома далеко отходить не буду».
Очередное благое намерение осталось невыполненным. По чужой вине – в вечерней тишине отчетливо
Человек у стены высказал все, что он думает об этом грешном мире, и нехотя поплелся обратно. Он понятия не имел о присутствии Франческо, а тот рассеянно глазел на движущуюся через сумрак фигуру: невысокую, угловатую, несомненно, мужскую – раз в штанах и высоких сапогах. Вот человек замешкался, поднял руку, откидывая свисающую на лицо прядь.
– Бьянка?..
Франческо выдохнул имя, даже не задумываясь. Морок это, плод собственного разыгравшегося воображения, или обман зрения – но человек по ту сторону решетки поправлял волосы движением Бьянки.
Незнакомец остановился, не завершив шага и нелепо застыв на одной ноге. Наклонил голову, прислушиваясь. Сомнений больше не оставалось – это она. Откуда она появилась, каким образом попала в прецепторию – не имело значения. Она была рядом, в десяти шагах, отделенная бронзовой решеткой.
Во второй раз девица де Транкавель увидела, кто ее зовет. Быстрой тенью пролетела расстояние до решетки – только каблуки простучали – и судорожно вцепилась в прутья. На миг Франческо напугало выражение ее лица – застывшая гримаска обреченности.
Однако заговорила Бланка спокойно, будто не она только что яростно желала всему миру катиться прямиком в преисподнюю:
– Помоги мне перебраться.
– Здесь рядом калитка, – они молча шли рядом, разделенные оградой, ни о чем не расспрашивая, словно все уже давно было сказано и уговорено. Калитка оказалась запертой, но низкой, в человеческий рост. Бланка поставила ногу на завиток прутьев, еле слышно чертыхнулась, когда сапог соскользнул, подтянулась и довольно ловко для женщины одолела преграду, в самом прямом смысле свалившись с неба на руки Франческо. Она не возмутилась, когда он поддержал ее за талию, и сама протянула ладонь – по дорожке к дому они шли, взявшись за руки. Пальцы у Бланки были холодные, подрагивающие, и пахло от нее мужскими запахами – пыль, едкий конский пот, вино, сквозь которые еле пробивался вяжущий аромат лаванды. Похоже, она долго скакала верхом. Не могла же она в самом деле примчаться к нему из Ренна? Как бы она узнала, что он находится здесь, в прецептории? Неужели догадалась?
– А папенька обшаривает Безье в ваших поисках, – вдруг злорадно хмыкнула Бланка, оказавшись в комнате итальянца. – Ты знаешь, что он – ваш сосед по гостеприимству храмовников?
– Знаю, – кивнул Франческо. Ситуация складывалась самая что ни на есть
С час назад Франческо подкладывал кусочки угля в приткнувшуюся в углу жаровню, но сейчас комнату наполнило иное тепло – исходившее от девицы де Транкавель. Молодой человек с трудом сглотнул – в горле пересохло. Нужно было что-то сказать, объяснить Бьянке, что он испытывал в последние дни, хотя бы узнать, откуда она взялась… но слова исчезали, таяли снегом на солнце… комната плыла, и средоточием водоворота оставались огромные, блестящие, угольно-черные зрачки, в которых так хотелось утонуть.
«Она меня околдовала, – пронеслась на задворках рассудка последняя здравая мысль. – Приворожила… Ну и пусть… Я ни о чем не буду сожалеть…»
Словно во сне Франческо протянул руки и осторожно коснулся шершавой выделанной замши колета Бланки. Что-то слегка укололо его в кончики пальцев – не больно, однако чувствительно. Девушка сделала шаг, оказавшись в его объятиях, с готовностью запрокидывая голову и прикрывая глаза. Ее дыхание сделалось быстрым и прерывистым, руки торопливо искали застежку ремня, комкали рубашку, требуя поскорее избавиться от мешающей одежды. Мужской наряд Бланки придавал игре головокружительный привкус порочности, а кожа ее была горячей и нежной, как драгоценный шелк…
– Все равно, все равно… – еле слышно бормотала она в кратких паузах между страстными поцелуями. – Жаль, что не дома, но все равно… Пусть ты… Это я тебя выбрала, я сама, не они…
Узкая кровать недовольно скрипнула, принимая два сплетенных воедино тела. Мельком Франческо еще успел подумать, достаточно ли толстые здесь стены, чтобы приглушить издаваемые ими звуки. Еще не хватало, чтобы в комнату заглянул кто-нибудь из попутчиков… Хотя как они войдут, он же заложил засов…
Губы Бланки – теплые и имевшие слабый привкус дикого меда – отыскали его собственные, надолго прильнув к ним и надежно заставив позабыть о любых других соображениях. Поцелуй ошеломил юношу, Франческо застонал, чувствуя, как по всему телу пробегает крупная дрожь, а ладони соскальзывают вниз, ложась на упругие ягодицы девушки. Сидевшая верхом Бланка вскинулась, резким движением обоих рук отбрасывая с лица мешающие волосы и обхватывая ногами бедра молодого человека, не то сдавленно ахнула, не то подавила готовый сорваться вскрик, и восхитительно медленно подалась вперед.
Она оказалась девицей. Причем такой, о которой можно только мечтать.
– Была девица, да вся вышла, – говоривший со вкусом прищелкнул языком и прищурился, отчего и без того узкие глазки маслянисто заблестели. – Эх, где мои годы молодые…
Он небрежно взмахнул короткопалой ладонью, размазав расплывшуюся по струганным доскам винную лужицу. Мгновение назад отблески свечей создавали в винном озерце призрачный образ слившихся воедино влюбленных.