Больше не плачь, мой робот
Шрифт:
– Это меня меньше всего тревожит, – ответил Гейнор. – Что до старого Марка, он вовсе не был чудаком или сумасшедшим. Миру потребовалось сто двадцать лет, чтобы это понять. Его идеи о том, как люди должны жить и мыслить, были превосходны, просто они не вписывались в общую систему ценностей и принятый жизненный уклад.
К маленькой группе их можно было прекрасно применить. И такая группа, живущая и мыслящая таким образом, могла подняться до безграничных высот величия. Преклонение перед героем? Нет, у меня никогда не было такого чувства в отношении моего двоюродного прапрадеда Марка Гейнора. Просто меня обуревало страстное желание увидеть, как далеко продвинулись пуристы – посмотреть, дал ли им их образ
Харлан был сдержан.
– Возможно, мы никогда не узнаем, что с ними случилось. Джон. Город покинут. Либо пуристы пришли сюда и ушли, либо их тут вообще не было.
Гейнор решительно выпрямился.
– Мы докопаемся до истины. Я не улечу отсюда, пока мы этого не сделаем. Мы…
Гейнор осекся, вскинул глаза к небу. Высоковысоко в голубой дали что-то двигалось, роилось множество каких-то объектов, слишком маленьких, чтобы их распознать. Они парили и кружили, то устремлялись вниз, то вновь взмывали вверх как птицы. И пока двое людей с другой планеты наблюдали, до них донеслись звуки – нежное и мелодичное хрустальное позвякивание, настолько слабое и трудноуловимое, что они, скорее, почувствовали его, чем услышали.
– Жизнь, – пробормотал Харлан. – Некая разновидность жизни, Джон.
Гейнор задумчиво кивнул.
– А это может означать опасность. Мы собираемся осмотреть город и, думаю, нам лучше вооружиться.
Пока Харлан наблюдал за изящным, бесцельным кружением эфемерных существ, Гейнор вернулся на корабль. Через минуту появился оттуда с полными руками амуниции. Они с Харланом пристегнули к спинам антигравитационные полетные комплекты, приторочили к поясам позитронные бластеры.
Затем поднялись в воздух, направляясь на низкой скорости в сторону скопления высотных зданий.
Мимо них стремительно пронеслось маленькое облако небесных созданий. Они, похоже, были существами разумными, ибо, словно заметив двух человек, резко сменили курс и закружили, явно демонстрируя возбужденное любопытство. Хрустальный звон и мелодичные переливы, которые они издавали, приобрели отчетливую тональность изумления.
Не меньшее изумление испытали Гейнор с Харланом, когда узрели эти создания вблизи. Это были большие граненые кристаллы, светящиеся изнутри удивительным цветом – утонченными радужными оттенками, которые пульсировали и менялись с биением жизни. Словно от сотни хрустальных колокольчиков, их треньканье разносилось вокруг, такое неуловимо нежное, ясное и печальное, что было грустно и, в то же время, неизъяснимо приятно его слышать.
– Кристаллическая жизнь! – воскликнул Харлан. Его голос сделался задумчивым. – Интересно, не является ли она тут единственной.
Гейнор ничего не сказал. Он следил за кружащими кристаллическими существами тревожным взглядом, сжимая в руке позитронный бластер. Но эти существа не проявляли никаких признаков враждебности… ну, по крайней мере, пока не проявляли. С последним всплеском мелодичного позвякивания они собрались в маленькое облако и воспарили в небо, мерцая, вспыхивая на солнце призменным великолепием. На невидимых крыльях своих антигравитационных полетных комплектов Гейнор с Харланом подлетели довольно близко к группе высоток, которая была их целью. Заскользив, в конце концов, через пространство между двумя из них, они оказались в укромном, огороженном по кругу месте, по окружности которого и располагались башни-высотки. Место напоминало парк в миниатюре, ибо тут росли деревья и трава, а затененные дорожки были выложены из того же светлого поблескивающего материала, что и сами здания. Ровно в центре круга был фонтан, отлитый
Гейнор устремился вниз и мягко приземлился возле фонтана. Он наклонился, внимательно приглядываясь, потом взволнованно поманил к себе Харлана, который застыл в воздухе неподалеку.
– Уэйд, тут барельеф вокруг этой штуки! Фигуры…
Харлан коснулся земли и вместе с Гейнором стал разглядывать рисунок. Вереница каких-то странных живых существ была изображена в виде барельефа на изгибающемся основании фонтана. Это были бесспорно гуманоиды, они имели две руки, две ноги и большую, правильной формы, голову. Не считая какой-то экзотической оленьей грации их грациозных, гордо выступающих фигур, Гейнор и Харлан вполне могли смотреть на изображение украшенных гирляндами земных юношей и девушек.
– Строители города, – тихо проговорил Гейнор. – Они были очень похожи на нас. Параллельная эволюция, вероятно. Планета и солнце почти близнецы наших. Уэйд… интересно, что с ними случилось?
Харлан тряхнул своей рыжей шевелюрой, но ничего не ответил. Его голубые глаза потемнели от мрачных раздумий.
Гейнор продолжал почти благоговейным шепотом.
– Город был уже покинут, когда правительственная экспедиция обнаружила его примерно сто тридцать лет назад. Город тогда уже был таким. Когда-то на этой планете жили люди – разумные существа, которые думали, двигались и мечтали, которые осуществляли свои мечты, создавая материальные вещи, строя величественные здания. Почему они исчезли? В чем причина? Война, болезнь… или просто вымирание вида?
Харлан неловко пожал своими здоровыми плечищами. Голос его был ворчливым.
– Может, ответ где-то здесь. А, может, и нет. Если нет, то, возможно, нам лучше будет не знать. Когда целый народ исчезает без видимой причины, как, похоже, исчезли жители этого города, ответ, обычно, не из приятных.
Двое мужчин пошли по одной из светящихся дорожек, уводящих прочь от фонтана и, следуя по ней, оказались у огромного арочного входа в основании высотки. Они медленно вошли. Солнечный свет померк, и они двигались в легком сумраке. Скоро они ступили в громадный вестибюль – если это был он. В его середине располагалось круглое возвышение, ступени которого вели к маленькой платформе наверху.
Они поднялись по ступенькам, достигли платформы. Внезапно послышался какой-то тихий, ровный звук, и они вдруг начали медленно возноситься вверх. Харлан вскрикнул от неожиданности. Гейнор выхватил свой бластер, лихорадочно озираясь в поисках той силы, которая воздействовала на них.
А потом Гейнор успокоился. В глазах засветилось понимание.
– Лифт! – выдохнул он. – Уэйд, мы встали на своего рода подъемник.
Они прекратили сопротивляться и мягко возносились все выше и выше. Они миновали отверстие в потолке фойе и оказались внутри круглой шахты, верх которой терялся в сумраке наверху. Вдоль шахты шли вертикальные поручни. И только миновав два этажа, они догадались об их назначении. Затем, достигнув третьего этажа, они ухватились за поручень и вышли из подъемника.
Путешественники оказались в огромных, хорошо освещенных апартаментах. Источник освещения виден не был. Казалось, свет излучали сами стены. Просторные комнаты открывались, одна за другой, и ни в одной не были никакой меблировки. Точнее, никакой, кроме двух вещей. Во-первых, стены были покрыты фресками или картинами – в человеческий рост, изобилующие насыщенными сияющими красками и с почти фотографическими деталями. Во-вторых, в одной стене каждой комнаты имелась крошечная ниша. Гейнор с Харланом обследовали нишу одной из комнат, в которую вошли. В нише находился один-единственный предмет: большой драгоценный камень. По крайней мере, он выглядел как драгоценный камень.