Большие надежды. Соединенные Штаты, 1945-1974
Шрифт:
«Пантеры» были не столько политической группой, сколько озлобленными молодыми людьми, которых привлекала революционная идеология стран третьего мира, военизированная деятельность, а в некоторых случаях и насилие. Ньютону нравились все более громкие военные титулы, в том числе министр обороны, верховный главнокомандующий и верховный слуга. Впоследствии он и некоторые его последователи занимались вымогательством. Другой высокопоставленный представитель «Пантер», министр образования Элдридж Кливер, был осужденным насильником, который хвастался своими похождениями с белыми женщинами. В начале 1968 года он и другие лидеры «Пантер» были арестованы после перестрелки с полицией Окленда.
К 1969 году «Пантеры» практически распались, за исключением Окленда, где они ещё оставались. Сил и Ньютон находились в тюрьме, а Кливер бежал из страны, чтобы избежать заключения. Тем не менее, некоторое время после 1966 года они были на первых полосах газет. ФБР выделяло огромные ресурсы на кампании по их проникновению, преследованию и дестабилизации. То же самое делали и полицейские департаменты: В 1969 году полиция Чикаго застрелила известного пантера Фреда Хэмптона, когда Хэмптон спал в своей квартире. Воспринимаемые как героические многими молодыми чернокожими в гетто, а также наиболее экстремальными белыми радикалами, «Пантеры»
1639
John Diggins, The Rise and Fall of the American Left (New York, 1992), 226.
Хотя «Пантеры» привлекли особенно много внимания общественности, они были далеко не единственными чернокожими, которые гневно реагировали на то, что считали несправедливостью белой Америки. Многие выступали против войны. Кинг, противник войны с 1965 года, в начале 1967 года усилил свою риторику против неё, назвав Соединенные Штаты «величайшим распространителем насилия в современном мире». Мухаммед Али, чемпион мира по боксу в тяжелом весе, заявил в 1966 году: «Я ничего не имею против вьетконговцев». В 1967 году, столкнувшись с призывом в армию, он потребовал освобождения от призыва как мусульманский священник и отказник по соображениям совести, после чего его лишили боксерского титула и не позволили проводить важные поединки. Он также был осужден за уклонение от призыва и провел следующие три года, борясь в судах (в конечном итоге успешно), чтобы отменить приговор в виде штрафа в 10 000 долларов и пяти лет тюрьмы. [1640] Летом 1967 года Кармайкл отправился дальше, в Ханой. Там он заявил: «Мы не реформаторы… Мы хотим остановить холод величайших разрушителей, … американское руководство». [1641]
1640
Randy Roberts and James Olson, Winning Is the Only Thing: Sports in America Since 1945 (Baltimore, 1989), 167–79; Weisbrot, Freedom Bound, 227.
1641
Weisbrot, Freedom Bound, 251–52.
Другие чернокожие, среди которых было немало тех, кто не был ни радикалом, ни мусульманином, начали сомневаться в предполагаемых достоинствах школьной десегрегации. Для сторонников интеграции, считавших Brown v. Board практически священным текстом, это было ересью. Но сомневающиеся набирали силу в атмосфере растущей гордости чернокожих. Ссылаясь на успеваемость афроамериканских учеников в некоторых полностью чёрных школах, они спорили с утверждениями белых либеральных «экспертов», которые говорили, что чёрные ученики станут основателями, если не будут посещать школы вместе с белыми. Почему, спрашивали они, школа с преобладанием белых лучше, чем школа с преобладанием чёрных? [1642] Они также начали требовать местного — то есть чёрного — контроля над своими школами — что часто ставило их в оппозицию к белым учителям и налогоплательщикам. Яростная борьба чернокожих за контроль над школами в районе Оушен-Хилл в Бруклине в 1967–68 годах сильно поляризовала расовые отношения в Нью-Йорке. [1643]
1642
Ravitch, Troubled Crusade, 164–74.
1643
Weisbrot, Freedom Bound, 238–42.
Наиболее воинственные лидеры движения за гражданские права, тем временем, отвергли белых соруководителей. В декабре 1966 года исполнительный комитет SNCC официально проголосовал за исключение пяти белых, которые все ещё оставались в его составе. В июле 1967 года CORE, межрасовая организация с момента своего основания в 1942 году, исключила термин «мультирасовый» из пунктов своего устава, касающихся членства. Подобные шаги уничтожили все шансы SNCC и CORE на установление контактов с умеренными чернокожими и белыми либералами. Их финансирование иссякло, а поддержка со стороны белых резко сократилась. Но их лидеров, выступавших со все более резкими заявлениями, это, похоже, не волновало. К началу 1968 года SNCC умирал так быстро, что его стали называть «Нестуденческим насильственным некоординирующим комитетом». В поисках помощи он заключил союз с «Чёрными пантерами». Кармайкл стал «премьер-министром Пантер».
На фоне других чернокожих лидеров Кармайкл выглядел скромнее. Одним из них был Хьюберт «Рэп» Браун, который сменил его на посту главы SNCC в мае 1967 года. Как и многие другие молодые боевики того времени, Браун отрастил прическу в африканском стиле («афро»), ходил в синей джинсовой куртке и тёмных солнцезащитных очках. Он сделал себе имя, подстрекая к сопротивлению белым, которых он называл «хонки», и полиции, которую он клеймил «свиньями». «Насилие», — говорил он, — это «так же по-американски, как яблочный пирог». В августе 1967 года в Кембридже, штат Мэриленд, где давно царила расовая напряженность, Браун взобрался на припаркованный автомобиль и заявил: «Чёрные построили Америку, и если Америка не одумается, мы сожжем Америку дотла». Через несколько часов в ветхой школе для чернокожих детей вспыхнул пожар. Когда белые пожарные не спешили тушить пламя — они боялись снайперов, — огонь распространился и выжег сердце чёрного района города. Позднее Браун был арестован по обвинению в беспорядках и поджоге, выпущен под залог и открестился от обвинений. По его словам, настоящая вина за волнения чернокожих лежит на Линдоне Джонсоне, «диком, бешеном псе, разбойнике из Техаса». [1644]
1644
Newsweek, Aug. 7, 1967, p. 28.
ВСЕ
1645
Report of the National Advisory Commission on Civil Disorders (New York, 1968), esp. 1–34; Robert Conot, Rivers of Blood, Years of Darkness (New York, 1968); Newsweek, July 24, 1967, pp. 21–23 (on Newark), and Aug. 7, 1967, pp. 18–26 (on Detroit); Matusow, Unraveling, 362–65.
Многие американцы, включая видных консерваторов, таких как губернатор Калифорнии Рейган, гневно отреагировали на насилие, обвинив в нём радикальных агитаторов и «отщепенцев», которые занимаются мародерством, чтобы просто обокрасть магазины. [1646] Другие возлагали вину на новых мигрантов, многие из которых были выходцами с Юга. Телевизионные репортажи подверглись немалому осуждению: чернокожие, по мнению критиков, наблюдали по телевизору, как полиция и прохожие стояли и ничего не делали, в то время как мародеры и бунтовщики свободно занимались своими делами. Ободренные, телезрители затем выходили на улицу и подражали бесчинствам других. В этой критике была определенная доля справедливости. Некоторые беспорядки сопровождались почти карнавальной атмосферой. Сцены, показанные по телевидению, мало что делали, чтобы отбить у людей желание присоединиться к ним. Центральное место в беспорядках занимали мародеры. В отличие от «общинных» беспорядков, вспыхнувших после Первой мировой войны и сопровождавшихся драками между чёрными и белыми, беспорядки 1960-х годов были «товарными», сопровождавшимися кражами и поджогами. Это изменение отчасти стало следствием значительного увеличения со временем размеров практически полностью чёрных гетто: белые в 1960-х годах гораздо реже, чем в 1919 году, жили или работали среди чёрных и боялись ходить по своим кварталам. Поэтому в 1967 году межрасовые столкновения были редкими, за исключением столкновений между чернокожими и полицией.
1646
Charles Morris, A Time of Passion: America, 1960–1980 (New York, 1984), 117–28.
Другие наблюдатели подчеркивали, что источником вспышек были бедность и классовое недовольство. Это было верно, но в основном в относительном смысле. Если не считать самых опустившихся людей в гетто, городские чернокожие в среднем жили более комфортно, чем в 1950-х и начале 1960-х годов, когда в центральных городах было относительно спокойно. Более того, не было четкой корреляции между распространенностью или глубиной бедности и беспорядками: чёрные гетто в Детройте (как и в Уоттсе) были в целом более благополучными, чем гетто в других городах. Другие отчаянно бедные этнические группы, такие как пуэрториканцы в Нью-Йорке, не устраивали беспорядков. Тем не менее гнев, вызванный чувством относительной обездоленности, не вызывает сомнений. Большинство участников беспорядков принадлежали к бедному или рабочему классу; не участвовавшие в беспорядках чернокожие, скорее всего, были более обеспеченными. В Детройте классовый гнев, похоже, двигал не только чернокожими, но и бедными белыми. Из 8000 арестованных в Городе моторов 700 были белыми. [1647]
1647
Sidney Fine, Violence in the Model City: The Cavanaugh Administration, Race Relations, and the Detroit Race Riot of 1967 (Ann Arbor, 1989).
Ещё одна либеральная точка зрения гласит, что причиной беспорядков стал гнев против расовой дискриминации. Этот аргумент нашел своё самое убедительное выражение в докладе Национальной консультативной комиссии по гражданским беспорядкам, созданной президентом Джонсоном. Известный как «Доклад Кернера» по имени его председателя, губернатора Иллинойса Отто Кернера, в марте 1968 года он призывал к массовому расширению государственных программ, чтобы смягчить горькое наследие «белого расизма» в сфере занятости, жилья, социального обеспечения, образования и во всех других сферах жизни. Исследования, проведенные комиссией и другими специалистами после беспорядков, подтвердили ключевую роль расовых чувств, отметив, что в них приняли участие тысячи чернокожих, а не только бедняки или горстка агитаторов. Большинство из них были молоды. Скорее всего, они бросили школу, но, тем не менее, были образованнее, чем в среднем чернокожие в центральных городах, и были долгожителями, а не «отбросами» или недавними мигрантами. Высокий процент — 40% в некоторых местах — составляли безработные, возмущенные дискриминацией в сфере труда. Грабители, как правило, целенаправленно нападали на магазины, принадлежащие белым, а заведения, принадлежащие чёрным, оставляли невредимыми. Большинство крупных беспорядков происходило после инцидентов между белой полицией и местными чернокожими жителями. В основном эти инциденты были незначительными — такими, какие случаются каждый день. Но в этом-то и заключалась суть. Новости об инцидентах, искаженные слухами или распространенные возмущенными местными жителями, как лесной пожар, пронеслись по населению, затаившему взрывное недовольство полицией, и переросли в беспорядки, когда полиция плохо справлялась с ситуацией.