Большие Надежды
Шрифт:
– Сомневаюсь, – честно признался он. – Всё, что вы умеете, – мелко крысятничать и устраивать ненужные проблемы. Но другого выбора у меня всё равно нет. Казнь завтра в полдень.
Видимо, Льюис соображал быстро, потому что облизнул пересохшие губы, огляделся и тихо пробормотал:
– Когда все соберутся на площади, Башня опустеет. Это всего полчаса.
– Да.
– Мы успеем?
Артур хохотнул.
–Мы?Ты мне не нужен. Просто предупреди Джонса и назови место встречи. Желательно, подальше от его горячо любимого Щита. Иначе, боюсь, он не удержится от очередной провокации.
–
– Никакихмы, Льюис. Я тебе не доверяю.
Герберт поджал губы, а потом внезапно шагнул прямо к Артуру и тихо проговорил:
– Город превыше всего. Был, есть и будет. Для тебя и для меня. Можешь сколько угодно называть меня предателем, но знай, я обманывал Канцлера, а не Город. Понимаешь?
Артур посмотрел в серые глаза Льюиса, а потом коротко кивнул. Да. Он понимал. А ещё понимал, что это был тот самый ответ на вопрос: почему он не заметил предательства. Да потому что нельзя предать того, кто предал тебя. Хант поджал губы, на мгновение отвернулся, словно обдумывал слова Льюиса, а потом процедил:
– Сообщи Джонсу и будь готов сам.
С этими словами он направился прочь. Красная мантия больше не оттягивала своей невыносимой тяжестью плечи, и было удивительно легко то ли из-за этого, то ли от принятого решения.
В этом же состоянии совершенно чистого разума прошла ночь. Спать не хотелось. И дело было даже не в волнении. Совершенно. Просто мельком увиденное за окном зрелище вдруг оказалось настолько важным, что Артур прислонился горячим лбом к толстому просвинцованному стеклу, да так и застыл. Он смотрел на спавший внизу Город, который отражал в своих тёмных окнах фиолетово-зелёные блики гексагональных ячеек Щита, и было в этом молчаливом сиянии нечто удивительно успокаивающее. Казалось, даже гул магнитного поля звучал едва слышно и сонно. Так и прошла ночь. А потом в слезившиеся от усталости глаза ударили первые лучи бледного холодного солнца, и Артур наконец отвернулся.
Льюис ждал около входа в тюремный отсек. С синяками под глазами, нахмуренный, он крепко прижимал к себе защитный шлем и был одет в стандартный доспех Карателя. Сделав шаг вперёд, Герберт коротко кивнул и быстро шепнул:
– У восточного жёлтого леса. На самом краю, где…
– Где вход в старые катакомбы, – перебил Артур и потуже затянул одну из застёжек нагрудной защитной пластины.
Здесь было тихо. В отличие от переходов, куда доносился гомон собравшейся перед Башней толпы, в этом затхлом подземном лабиринте из камер и пыточных мир будто бы и вовсе не существовал. Передёрнув плечами, Хант пробормотал:
– Глубоко вы зарылись.
– Чтобы ты не почуял, – криво усмехнулся Льюис и надел шлем. Артур же сардонически хмыкнул.
По пустому гулкому коридору шли быстро и молча, однако, чем ближе становилась камера Флор, тем осторожнее ступал Артур, пока не остановился. Взмахом руки он велел Льюису замереть и кивком показал на повернувшиеся к ним камеры наблюдения. Город следил, и пока было неясно по своей воле, или ему приказали.
– Что дальше? – едва слышно выдохнул Льюис, не сводя взгляда с одного из электронных глазков, что едва заметно светил красным под самым потолком.
– В коридор вошло два живых человека, а значит выйти должно тоже два. Система автоматически заблокирует двери, если обнаружит несанкционированное присутствие, – пробормотал Артур, пока сам
– Собираешься оставить меня в камере? – даже сквозь фильтр Артур услышал недоверчивое удивление и тихо хмыкнул.
– А ты этого хочешь? – Льюис медленно повернулся. Хант же устало прикрыл глаза, а затем процедил: – Тогда перестань задавать тупые вопросы и приготовься. План есть, но я в нём не уверен.
– Звучит, как всегда, ободряюще.
Послышался вздох, а затем шорох выпорхнувшего из креплений клинка. Артур стиснул в руке дозатор, на мгновение засомневался, но затем упрямо наклонил вперёд голову и сделал первый шаг. К чёрту. Других идей всё равно не было.
Считыватель распознал идентификационную карту без особых проблем. Видимо, Канцлер ещё не подозревал, отчего его новый Советник столь скандально игнорирует приготовление к казни, но Артур не сомневался, что это продлится недолго. У них была буквально пара минут, прежде чем система обнаружит изменение в статусе заключённого и подаст тревожный сигнал. Сто двадцать секунд, которые в этот раз покажутся ему вечностью.
В камере было по-прежнему холодно и отвратительно сыро. Мало того, к уже знакомому запаху, который ударил в нос и, судя по тому, как вздрогнул Льюис, проник даже сквозь фильтр, теперь присоединился тревожный сладкий аромат гниения. Он радостно закрутился в порыве едва заметного движения воздуха, и Артур почти до треска сжал хрупкий дозатор. Господи, он лишь надеялся, что Флор это вынесет.
Её скрюченное тело он нашёл в том же углу, где и оставил вчера. Она явно ждала тюремщиков, потому что из последних сил попыталась торопливо отпихнуть в самый тёмный угол красную мантию, в которую, видимо, до этого куталась. На ней снова была уже знакомая серая роба, и от понимания, что даже перед своей предполагаемой смертью Флор боялась выдать его, захотелось орать и разнести к чёртовой матери всю Башню. Но времени на пустую агрессию не было. Артур опустился перед ней на колени и заглянул в широко распахнутые от удивления глаза. Лишь бы поверила…
– Однажды я сказал тебе, что всё созданное человеком может быть обратимо, – торопливо прошептал он. – Помнишь?
Артур затаил дыхание, когда заметил неуверенный кивок.
– Я не солгал. И сейчас мне надо, чтобы ты поверила мне и не сомневалась. Понимаешь? Ты слышишь меня, Флор?
И новый кивок. Флор осторожно подтянулась на руках, чтобы сесть, и её лицо оказалось совсем близко. Артур мог даже пересчитать ссадины на щеке, что остались от очередной встречи с твёрдыми плитами пола. Он протянул руку и осторожно взял Флор за локоть, поворачивая тот прямо под тусклый свет, что лился из коридора.
– Хант… – донёсся из-за спины ошарашенный вздох, но Артур не отвлекался.
– Тебе ничего не надо будет делать, только следить за дыханием и считать очень внимательно, чтобы не сбиться с ритма. Поняла? – Он посмотрел Флор прямо в глаза. – Я введу тебе один препарат. Ты его знаешь. Ты видела, как он работает.
– Да ты никак рехнулся! – шёпот Льюиса стал злее, но Артур продолжил, будто не слышал.
– Больно не будет.
– Хант!
– И тебе покажется, будто твоё тело тянет в большую воронку. Воздуха будет не хватать, но ты не бойся. Представь, что его надо задержать, и считай…