БП
Шрифт:
Поэтому – Первопрестольная, Петровский замок. А совсем неподалёку, в Николаевских казармах разместится 1-й отдельный Нарочанский батальон специального назначения. На всякий пожарный, чтобы в случае чего очень быстро прийти на помощь. А то решит кто-нибудь в декабристов поиграть, выведет пару батальонов, оцепит замок…
– И тут же умрёт. Если с Великим Князем будут мои бойцы. Я ведь предлагал отправить в распоряжение Его Высочества Митяева с Первым Составом.
– Вот он и решил принять Ваше предложение. – Федор Артурович достаёт из папочки, лежащей на столе, лист бумаги и передаёт мне. – Ознакомьтесь, господин капитан.
– Не-а,
– Хорошо, убедили. Кстати, Михаил Александрович приготовил Вам подарок, если так можно выразиться. Вы ведь вскоре с ротой штурмовиков должны быть в Ораниенбаум? Там в Стрелковой школе Вас будут дожидаться десять пулеметов Льюиса.
– Ух ты! Вот это здорово! Передайте Великому Князю мою искреннюю благодарность, Федор Артурович!
– Вот сами и поблагодарите, господин капитан. Потому что поедете вместе со мной и своими архаровцами в Ставку охрану Михаила Александровича организовывать. И продумайте заранее варианты.
– Варианты мы на месте посмотрим, а так, навскидку- рядом с Великим Князем постоянно должны находиться два-три человека. Лейб-конвойцы берут себе внешний периметр, мы- внутренний. Плюс резервная группа наготове. Вооружение: основное – «бети» с двойным, а то и с тройным БК, дополнительное – люгеры и «оборотни»… Вот туда бы ещё пару Льюисов… – Фраза под конец получается очень уж мечтательная, и Келлер помимо воли улыбается, но потом возвращает беседу в серьёзное русло.
– Потом отвезете семью в Институт, Дарье Александровне, вроде, скоро… понадобится медицинская помощь? А сами посмотрите Николаевские казармы. Там сейчас запасная батарея 1-й Гренадерской артбригады, 1-й Донской казачий полк и госпиталь. Последний стараниями принца Ольденбургского уже начал переезжать, артиллеристы тоже скоро передислоцируются. Донцов через месяц-другой заменят мои уральцы, вся дивизия. А Сводная кавбригада будет квартировать в Гатчине, в Кирасирских казармах. Они, хоть и не новые, но ещё пригодны для размещения. Таким вот образом мы перекрываем верными и надежными войсками обе столицы на случай всяких форс-мажоров… – Келлер демонстративно достаёт часы и обращается ко мне с прозрачным намеком. – Не желаете угостить генерала обедом от щедрот своих, а, Денис Анатольевич?
– Конечно, как Вы, Федор Артурович, могли сомневаться? – Изображаю оскорбленного в лучших чувствах гостеприимного хозяина. – Идём прямо сейчас?
– Да, но по пути заглянем в санчасть… И не надо так ехидно смотреть на моё превосходительство. Вы с супругой уже повидались, а я с Зиночкой ещё нет… А если серьёзно, не ожидал от Гучкова таких действий. Надо что-то с ним делать.
– Я уже знаю что именно, Федор Артурович…
Келлер бросает на меня внимательный взгляд, затем, помедлив, примирительно советует:
– Воля Ваша, Денис Анатольевич. Но хотя бы с Воронцовым пообщайтесь на эту тему.
Разговор с Петром Всеславовичем состоялся неделю спустя, когда я приехал в Москву поработать квартирмейстером, а заодно с соблюдением всех правил конспирации привёз своё семейство в Павловский Институт. Устроив всех с максимальным комфортом и сдав замаявшуюся в дороге Дашеньку с рук на руки доктору Голубеву, вместе
Пока тесть с прорабом-приказчиком носились среди будущих стен будущих сборочных цехов, то ли распугивая, то ли воодушевляя местных мужиков, трудившихся на строительстве, мы с Воронцовым, сделав «круг почёта», вернулись к автомобилю покурить на свежем воздухе и поговорить о насущном…
– Что касается Вашей истории, Денис Анатольевич… – Несмотря на открытую местность и отсутствие лишних ушей, Петр Всеславович говорит негромко. – Оставшуюся в живых террористку доставили к нам, само собой, оказали медицинскую помощь. Помолчала денька два, но потом, после «музыкальной шкатулки», язычок развязался. Член партии эсеров, участвовала в акциях Боевой группы. Была арестована, на суде ее защищал господин Муравьев. Да-да, тот самый, который сейчас проводит расследование некоего инцидента в Гомеле. И который работает у князя Сергея Дмитриевича Урусова. По ее словам в обмен на мягкий приговор она обязалась оказывать вышеупомянутым господам некоторые услуги, скажем так, уголовно наказуемого характера. И ещё добавила, что она не единственная в списке. Их группа из таких вот «должников» и собралась. Что отчасти объясняет их топорную работу… Чиновник по особым поручениям тоже понял, что его жизнь целиком зависит от искренности. Поэтому заливается соловьем.
Воронцов с удовольствием затягивается папиросой, делая небольшую паузу, затем продолжает:
– В-общем, сейчас мы ищем подходы к господину Урусову. И, надеюсь, в ближайшее время будем иметь счастье побеседовать тет-а-тет. Хотя, главный заказчик и так известен.
– Ну, с ним, Петр Всеславович, Вы вряд ли успеете пообщаться.
Воронцов задумчиво смотрит на меня, затем улыбается:
– Да, кажется, договоримся… Я так понимаю, Вы задумали маленькую личную месть?..
– Те, кто угрожает моей семье, умрут как только мне станет известно об этом!
– Денис Анатольевич, не горячитесь так! – Петр Всеславович все с той же улыбкой смотрит на меня. – Просто… Не хотелось бы, чтобы Вы в порыве праведного гнева наделали глупостей. Позвольте объяснить Вам кое-какие нюансы… Простите кажущийся примитивным вопрос. Кто, по Вашему мнению, угрожает императорской власти? Помимо германцев, естественно.
– Ну, эти только воюют с нами. Не думаю, что в случае победы кайзер Вильгельм будет требовать царской крови и ликвидации монархии… Из внутренних врагов – революционеры-террористы всех мастей и охреневшие от осознания собственной значимости банкиры и промышленники, являющиеся в своём большинстве депутатами Государственной Думы. И, конечно, наши заклятые друзья-союзники.
– Хорошо… Их что-то, или кто-то может объединять? – Воронцов продолжает «экзамен»
– Вы имеете в виду «некие надполитические и наднациональные силы», действующие во благо человечества род лозунгом «свобода, равенство, братство»? – Кажется, я догадываюсь, откуда ветер дует.
– Да, Денис Анатольевич, Вы правы. – Петр Всеславович становится серьёзным. – Я имею в виду масонов. Если позволите, займу Ваше внимание небольшой скучной лекцией.
– Почему же скучной? Врага нужно знать в лицо. Я же должен знать, в кого целиться.