Брат мой, враг мой
Шрифт:
– Не надо паясничать, Ивашов, – возвращаясь на место, сказал Кочанов. – Ты же видишь, твои кривляния тебя до добра не доводят.
– Какие кривляния? Просто интересно, откуда вы знаете, что именно из этого пистолета убили Желудева? Вы что, уже экспертизу успели провести?
– А ты думаешь, это долго?
– Думаю, что не быстро… И кто вам сказал, что паленый ствол находится у меня?
– Сами догадались.
– Да неужели! – хмыкнул Виктор.
– Я тебе сказал, не надо поясничать! – зло зашипел на
– Неужели ты не понимаешь, начальник, что меня банально подставили?
– Кто?
– Роджер.
– Зачем ему это?
– Жадный он, Желудеву за «крышу» платить не хотел.
– Какая «крыша»? Что ты несешь? Это ты предлагал Желудеву взятку за содействие. Он отказался, поэтому ты его убил.
– Самому не смешно, лейтенант?
– Старший лейтенант.
– А вдруг просто лейтенантом станешь? Вдруг твоему начальству не понравится, что вы с Желудевым взятки вымогали?
– Боюсь, что тебе, Ивашов, придется ознакомиться с уголовно-процессуальным кодексом, – злорадно усмехнулся Кочанов.
Знакомство с этим кодексом состоялось немедленно. Старшина взял с полки тяжелый талмуд и со всей силы опустил его Виктору на голову. Он поплыл, как боксер в нокдауне.
– Еще?
– Ну, если не трудно…
Виктор содрогнулся от удара. Ощущение такое, словно с десятого этажа вниз головой упал на горку гимнастических матов.
– Еще добавки?
– Ну, если хочешь, чтобы у меня крыша поехала…
Перед глазами у Виктора двоилось, но он даже не пытался сфокусироваться на Кочанове.
– А мне все равно, поедет у тебя крыша или нет. Главное, чтобы ты протокол подписал.
– Я под лажей не подписываюсь… Это Роджер Желудева «заказал».
– Нет Роджера, убили его. Сначала Желудева убили, потом его. Это называется тщательно спланированной акцией. И провел ее ты. Сначала Желудева, потом Роджера…
– Ага, убил Желудева, потом поехал домой, оставил там пистолет и поехал убивать Роджера из другого пистолета. По логике вещей, я должен был вернуться домой, чтобы оставить там и второй пистолет…
– А с чего ты взял, что Роджера убили из пистолета? – сделал стойку Кочанов.
– Да есть информация.
– Догадываюсь, откуда… Мне на Роджера наплевать, собаке собачья смерть. Но если мы начнем закапывать эту собаку под тебя, то ты по двум убийства пойдешь, а это верная вышка. Но я предлагаю тебе выбор – ты сознаешься в убийстве Желудева, а мы не предъявляем тебе Роджера.
– Так и за одного Желудева мне вышка «светит».
– Ну, суд учтет твое чистосердечное признание.
– Хорошо, я признаюсь… Признаюсь в том, что не убивал Желудева, – ухмыльнулся Виктор.
Сначала старшина надел ему на голову пакет, а затем опустил на нее всю тяжесть уголовно-процессуального кодекса. И бил он до тех пор, пока жертва не потеряла сознание…
На этот раз Виктор приходил
– Ты что, тупой? – снова насел на него Кочанов. – Нам же не нужно твое признание. Мы и так знаем, что это ты убил нашего коллегу и друга. Да все сотрудники отдела рады придушить тебя, гниду, собственными руками. Ты же здесь и дня не проживешь!
Виктор вдруг вспомнил свой первый с ним разговор.
– Но если я признаюсь, ты отвезешь меня в Москву, в областной ГУВД, где меня никто не тронет, – тускло усмехнулся он.
В Москве сейчас Ульяна. С наследством Роджера. Возможно, это действительно очень приличные деньги. Сейчас она живет где-нибудь в хорошей гостинице, потом купит квартиру, переберется туда и будет жить в свое удовольствие. Со временем откроет свой бизнес, начнет зарабатывать деньги… Хорошо ей. А ему плохо. Чертовски плохо. И все потому, что он свалял дурака. Надо было ехать с ней. Ведь она же правильно сказала, что менты не отстанут от него, пока не уроют. Не тюрьма его ждет впереди, а могила…
– Смешно? – разозлился Кочанов. – Смотри, как бы плакать не пришлось.
– Я не убивал Желудева. И не надо ждать от меня слез раскаяния.
Опер снова дал отмашку, и старшина опять обрушил на него всю тяжесть своего гнева.
На этот раз Виктор пришел в себя в камере предварительного заключения. И это была та самая камера, в которой он уже однажды «гостил». Опять он здесь один, но опыт прошлого подсказывал, что это ненадолго. Тогда к нему подселили «наседку». А сейчас кто пожалует?
Он вспомнил, что напророчила ему Ульяна – два здоровых амбала будут избивать его в тюремной камере, пока он не отдаст концы. Не хотелось бы, чтобы пророчество сбылось…
Но вскоре выяснилось, что Ульяна и здесь оказалась права. К нему в камеру действительно зашли двое. Причем это случилось ночью. Оба угрожающего вида, мощного телосложения, только без дубинок, потому что не менты они, а такие же арестанты, как и Виктор.
– Кто такой? – грубо спросил у него один из них.
Голова у него, как у Карлсона, – узкая наверху и расширяющаяся книзу. Шея настолько короткая и мощная, что, казалось, голова врастала в плечи.
– Виктор я.
– Витек?
– Ну, можно и так.
– А может, Виток?
– Ну, если ты это знаешь, чего спрашиваешь?
– А ты что, борзый? – Громила угрожающе смотрел на него сквозь щелочки глаз.
– Нарываешься? – спросил второй, чуть послабее на вид.
У этого узкое лицо, а нос несоразмерно широкий, да еще и кривой.
– Да нет, это вы наезжаете.
Виктор уже понял, что без драки не обойтись. Эти двое с ходу могли наброситься на него, но, похоже, они искали повод, чтобы привести в исполнение ментовский приговор. Или просто накручивали себя, чтобы легче было спустить кулаки с привязи.