Братва и кольцо
Шрифт:
— Будешь?
— Ты же знаешь, я не курю! — спокойно ответил Пендальф.
Фёдор знал, как Пендальф «не курит», и что именно он «не курит», но на всякий случай решил сменить тему:
— Ну, что там слышно вокруг? Давай, рассказывай уже.
— А тебе-то не всё равно? Не суй свой нос в чужой вопрос. Дольше проживёшь, — осадил Фёдора старик, но тут же решил немного разрядить обстановку: — А вообще — чё тебе сказать? В мире всё как обычно — все воруют да кидают, режут друг друга да вешают. В общем, идёт нормальная цивилизованная жизнь… Макдональдсов везде понастроили.
— Да у нас все скучно, ничего нового, развлекаемся кто как может — вот сами себе праздники придумываем. — Он кивнул в сторону окна, за которым виднелся огромный плакат с надписью: «С днём рождения, Бульба Сумкин!»
— Вам бы только повод найти, опять все нажрётесь как свиньи. Ну, как там эта старая сволочь поживает? Похоже, сегодня оттянемся по полной программе…
— Не то слово. Бабок потрачено — караул! — самодовольно хмыкнул Фёдор
— Да, он это дело любит.
— Полдеревни пригласил…
Машина неспешно катила по улицам, привлекая к себе повышенное внимание, и жители посёлка останавливалась как вкопанные, глазея вслед до тех пор, пока та не исчезала за следующим поворотом.
Бульба Сумкин нервно расхаживал по своему кабинету из угла в угол, поглядывая на блокнот и перо, лежащие среди вороха бумаг. Внезапно он остановился посреди комнаты, погрыз ноготь на указательном пальце и бросился к столу: «Шестьдесят лет назад я был внедрён в среду карапузов под псевдонимом Бульба с целью выявления подрывных и террористических организаций, — застрочил он в блокноте. — Чтобы не быть разоблачённым, с местными в половые контакты не вступал. По легенде являюсь сиротой Бульбой Сумкиным. Сумкины всегда жили в ж…» Бульба задумался… пожевал кончик пера: — Лучше написать: «всегда жили под холмом…»
В этот самый момент у дома фальшивого карапуза тормознул милицейский уазик, Пендальф дёрнул ручку, толкнул дверь и уже наполовину вылез из машины, явно намереваясь размять затёкшие суставы, когда заметил, что Фёдор из машины выходить не торопится. Старик захлопнул дверь и повернулся к Фёдору:
— Так, Федя, старого разведчика не проведёшь — давай всё по порядку.
— Честно говоря, по нему давно дурдом плачет. Запрётся у себя в комнате, фуражку нацепит, сапоги хромовые. Красные стрелки на карте рисует и орёт: «Дранг нах остен». Ксиву свою потерял. Вот смотри, — Фёдор помахал перед носом Пендальфа красной книжицей. — Я лишний раз и не захожу. Боюсь, а ну как покусает? Он такой, он может.
— Да ты чё?
— И ещё он чего-то задумал.
— Девки заказаны? — оживился Пендальф.
— Молчит, как партизан. Я уж и так, и сяк. Молчит, как пень… извини, конечно.
— Да ладно.
— Вообще мы, Сумкины, всегда были смирными. Пока с тобой не познакомились, конечно.
— Это ты про того дракона, которого мы с твоим дядькой по пьяни в зоопарке задушили? — Глазки у Пендальфа забегали из стороны в сторону. — Это всё он, я только клетку открывал и за хвост держал. Ты же знаешь, я не при делах.
— Прокурору расскажешь. Знаем мы вас,
— Мда. Ладно, пойдём потолкуем с твоим родственничком. — С этими словами старик толкнул дверь, та с глухим стуком встретила какое-то препятствие, которое тут же шмякнулось оземь и заверещало благим матом.
— Растудыть тебя налево, — чертыхнулся Пендальф вываливаясь из машины.
Неподалёку от уазика потирал свой лоб неумытый деревенский мальчишка, вокруг которого уже собралась толпа таких же грязных детишек, которые наперебой кричали:
— Пендальф! Пендальф! Жахни, Пендальф! Сделай красиво!
Пендальф насупился, оглядел вмятину на пыльном борту, смачно выругался и хлопнул дверцей так, что Фёдор аж подпрыгнул на своём сиденье. Старик тем временем направился к багажнику:
— Слышь, Фёдор! Что-то ваши сопляки совсем распустились! У вас тут что, ни одного маньяка-педофила в округе нет?
Он порылся в своём арсенале, поочерёдно взвесил в руках пару «стволов» и один раз, не глядя, выстрелил в сторону. В сторону детей… Те не стали ждать когда их попросят ещё раз, и мгновенно испарились… Пендальф высадил им вдогонку по обойме с двух рук, попутно разнеся с десяток банок и горшков, развешанных на плетне, аккуратно сложил табельное оружие в багажник и захлопнул заднюю дверцу…
Фёдор вылез машины, оглядел «картину боя» и усмехнулся:
— Слышь, Пендальф, ты приехать не успел, а опять за старое.
— Не гони волну, Фёдор. Они же просили сделать им красиво? А красота требует жертв. Пошли, навестим Бульбу.
Пендальф решительно толкнул калитку и вошёл во двор, совершенно не обращая внимания на приколотый к забору ржавой кнопкой листок с надписью: «Приём окончен. Местов нет». Подойдя к двери, он несколько раз пнул носком сапога дверь, войти в которую смог бы, только изрядно согнувшись или на корточках. Впрочем, это было неудивительно: к девятой графе Пендальфа никогда не было никаких претензий — к карапузам он не имел никакого отношения.
За дверью завозились, и пропитой голос завопил со всей дури:
— Местов нет! Нет больше мест!!! Хата, блин, не резиновая!!! Даже в сарае койку не сдам!!!
Пендальф усмехнулся — он хорошо знал сволочную натуру карапузов.
— А если за баксы? — предложил он, не моргнув глазом.
Дверь тут же распахнулась, и в дверной проём высунулся заинтересованный хозяин дома, мысленно уже подсчитывавший барыши. Впрочем, тут его поджидало разочарование. Вначале он даже застыл от обиды на столь неожиданный облом и протянул с досадой:
— Пендальф…
— Бульба Сумкин!
Карапуз тут же собрался и, изобразив на лице неописуемую радость, кинулся навстречу неожиданному визитёру.
— Камрад!!! — ткнулся он носом куда-то в область паха гостя.
— Сам-то как! Сто одиннадцать лет! А выглядишь как огурчик! — Пендальф присел, чтобы обнять старинного приятеля. — Как ты похудел… — сказал он, приобняв коротышку.
Несколько секунд они напряжённо вглядывались друг в друга.
— Давай, заваливай, подсаживайся к нашему столику. — Бульба жестом пригласил приятеля в дом и сам ломанулся внутрь.