Буря и натиск
Шрифт:
– Заградительный огонь! – командует Сказочник. – Туда, чтоб ни одна мразь не высунулась. Добавьте пару гранат! Живей, шевелите помидорами, тормоза!
Вскочив, Пила уже натягивает ранец с емкостью для огнемета.
– Дайте три минуты! Только три минуты! – говорит он. – Авиация будет, командир?
– Гном их знает!
Сказочник тянет к себе скорчившегося рядом радиста. Гоблин откидывается на спину. Фонтанчик крови еще бьет из горла, рассеченного осколком. Второй осколок засел глубоко внутри рации.
– Дерьмо!!! Блядское
Сержант вскакивает, не обращая внимания на взорвавшуюся в десяти шагах новую мину.
– Все за мной! Чтоб я сдох, если собираюсь здесь сидеть до вечера!!! – Из его рта летит слюна.
За гребнем стены исчезают первые два подпеха.
– Вперед, смердящие!!! Вперед!!! Смерть эльфийской сволочи!
Лестница дрожит под ударами ног. Два гоблина придерживают ее слева и справа.
За гребнем стены начинается рукопашная свалка. Эльфы-пехотинцы встают на пути обезумевших гоблинов. Их сбрасывают в окопы, долбя прикладами, насаживая на штыки. В полном беспорядке защитники укреплений разбегаются в разные стороны; пробуют организоваться, но даже те немногочисленные подпехи, что проникли за стену, мешают им действовать эффективно на собственном плацдарме. Для эльфов такое быстрое продвижение врага стало полнейшей неожиданностью.
Гулкая тишина. Руки шарят по мокрому песку. Почти ничего не видно. Только вибрация. Мины продолжают рваться, вода брызжет Кроту в лицо.
Открывая глаза, гоблин видит небо. Солнце ползет вверх, от предрассветной мглы не осталось и следа.
Боли нет. Тянущее тупое ощущение во всем теле. Звуки появляются не сразу и искаженные, точно пробиваются сквозь толщу воды. Но он ведь на земле. На берегу.
Чья-то рука хватает Крота за локоть, волочит по песку, оставляя глубокий след. Гоблин кое-как протирает глаза. Из горла вылетает пронзительный вопль, и движение прекращается.
Возникает чья-то озабоченная зеленая морда. Какие-то жесты и слова. Вновь волочение. Крот поворачивает голову влево. Лежащие среди трупов подпехи стреляют из камнеметов. Вдалеке речная вода поднимается рваным закрученным столбом. Что-то похожее на голову в каске взмывает по высокой дуге. Крот уже видел такое. То ли пять минут назад, то ли год, но этого точно не было на ферме…
Вспоминается Маргаритка. Значит, она знала про все это дерьмо.
– Везунчик! Везунчик!
– А ну, давай, туда его, вон где воронка!
– Мина долбанула прямо под ним…
– Видел.
– Эй, чего не улетел домой к мамочке, боец?! Второго шанса не будет!
Смех.
Смех?
Дюбели бьют в песок совсем рядом.
Гоблины матерятся.
– Давай, волоки, волоки, пока нас тут не раскроили на галоши!
Тянут двое. Крот по-прежнему не чувствует своих ног и вообще тела ниже пояса. Из уха течет горячая кровь. В то, где крови нет, лезут звуки, и они все громче.
– Кажется, наши уже на стенку лезут!
– Еще
– Уф, ну и тяжел, молодой!
– Базука, мать ее, и боеприпасы. Навешали на тебя, парень!
Остановка, кто-то похлопывает Крота по щекам. Из тумана проступает морда Прилипалы. Крот с трудом узнает его.
– Во! Очухался! Слышь, у нас работы умотаться… Просыпайся, белоснежка!
Вторая морда. Кажется, Слизняк. Задумчивый взгляд, почти умиротворенный.
– Боец! У нас каждое рыло на счету! Вставать будешь?! Наши уже за стеной!
– Подъем, брат!
Оказывается, он уже на коленях, стискивает в руках базуку. С подбородка капает кровавая вода.
– Заряжайте…
Кто это говорит?
В поле зрения, покачиваясь в сизом дыму, возвышается бетонная башенка.
– Кажется, они нас не видят. – Слизняк смотрит на амбразуру через прицел камнемета. – Давай, жахнем!
Крот пристраивает базуку на плечо и чуть не опрокидывается вправо. Прилипала хватает его сзади за плечи, вставляет в ствол цилиндр оболочного файрбола.
– Ну, Крот, покажи класс!
Почти закрыв глаза, гоблин давит на курок.
Отдача кидает его на спину, заставляя свалиться на песок и Прилипалу. Тот матерится.
– Есть!!! – верещит Слизняк.
Глядя на дот, Крот опирается на локоть. По сути, он бил наугад, ни на что не надеясь, но умудрился влепить в десятку.
Ярко-красный шар размазался по амбразуре, и огонь полез внутрь, сжигая стрелков. В общем гвалте криков почти не слышно.
Зеленые на берегу уже гарцуют к укреплениям, волоча лестницы и стреляя на ходу. Дот горит, из прорези в бетоне валит черно-золотистый дым.
– Бежим! Крот!
– А?
Контузия не дает нормально соображать. Крот не осознает до конца, насколько ему повезло. Взорвавшаяся под ним мина не оставила на нем ни царапины, лишь порвала одежду в некоторых местах.
Прилипала со всей силы тянет Крота на себя. Чтобы не упасть, приходится энергично переставлять ногами. Один конец базуки тащится по песку, оставляя влажную бороздку.
Повсюду беспорядочные крики, выстрелы, но стреляют свои – прикрывают карабкающихся на парапет зеленых. Взрывы гремят в глубине зоны укреплений. Гоблинская артиллерия кладет снаряды по высоким воющим траекториям.
Крот, Прилипала и Слизняк добираются до сгрудившихся под насыпью солдат. Крот плюхается на песок. Хочется блевать. Удивляя сам себя, он делает это незамедлительно.
– Эй, потише!
Прилипала отскакивает, чтобы рвота не попала ему на ботинок.
Появляется сержант. Не Сказочник, другой. Садится на песок, изрыгая проклятия в микрофон, требует авиационную поддержку, чтоб их там в штабе всех разорвало!.. Где самолеты?
– Не будет самолетов, – спокойно говорит измазанный кровью гоблин. Подмигнул Кроту. – Давно бы уж прилетели… Потом, конечно, найдут стрелочника и миллион сраных причин!