Бывший моей сестры
Шрифт:
Как легко я поддалась его соблазнению и растворилась в этих поцелуях. Слава Богу, нас прервали, иначе бы потом я сожалела о гораздо большем, чем просто несколько поцелуев и ласк.
Тина была права, у Тимура, безусловно, было достаточно мотивов, чтобы опубликовать эту чертову статью в прессе, в основном, из-за его угроз, сказанных ранее. И я не могла вспомнить ни одного другого человека, который что-то выиграл бы с этой истории.
Однако один маленький факт беспокоил меня. Если Тимур виновен, то почему он пришел ко мне и отрицал свою вину? Было бы гораздо
Может быть, мужчина пришел с намерениями воспользоваться моей уязвимостью, осуществить еще один пункт своего плана – соблазнить меня, чтобы потом ткнуть этим в лицо? Если это так, то я была еще большей дурой.
Возвращаю внимание к Тине и Софи, которые не замечали ничего вокруг, и спорили о причастности Тимура. Ну все. На сегодня я наслышана о Тимуре.
— Неважно, кто ответственный за эту статью. Важно то, что, черт его дери, мне делать, чтобы эту статью убрали. Я не могу позволить родителям прочитать это, особенно отцу.
— С этим может быть проблема, — София замялась. — Возможно, они уже ее видели…
— Мама обязательно позвонила, если бы это было так.
— Можно выяснить, кто несет ответственность за статью, и заставить их напечатать опровержение, — предлагает София. — Я могу пойти с тобой, если хочешь.
Беру паузу и осматриваю на брюнетку, которая сейчас сидит на диване – предмет мебели, вызывающий в воображении образы встречи, которую я предпочла бы стереть из памяти. Даже мысль о поцелуях Тимура и о том, где был его рот, заставляет кожу зудеть, а чувства выходить из-под контроля. Отрываю взгляд от дивана, подавляя душевную пытку.
— Сейчас у меня есть более важные дела, София.
Слова выходят резче, чем я ожидаю. Брови Софи взлетают вверх в удивлении.
— Сегодня у папы операция, — смягчаю голос. — И в отеле полный бардак, с которым нужно разобраться. Нет времени гоняться за каким-то растяпой-репортером, который, скорее всего, вывернет ситуацию в свою пользу.
Бросаю взгляд на запястье с часами. Уже полдень, и нужно разобраться с путаницей в отеле, а потом поспешить к отцу, чтобы поговорить с ним. Но почему-то мысль о походе в больницу никак не привлекала меня. Если мама еще не знала о статье, то нужно как можно деликатней рассказать им, чего я так боялась. И, конечно, Александр. Какова будет его реакция? Не поменял ли он свое отношение ко мне?
— Тогда я поеду с тобой в больницу, — София привстает с дивана и обнимает меня за талию.
На минуту я позволяю себе погрузиться в эти утешительные объятия, вздыхая о том, какой извилистой стала моя жизнь за последние несколько недель. И прямо сейчас я отчаянно нуждалась в утешении.
— Ты такая уставшая и напряженная, — бомочет София сочувствующим тоном. — Хотела бы я как-нибудь помочь.
— Я буду в порядке, Соф, — лживо улыбаюсь. — Как Хью?
При упоминании о женихе на губах Софии заиграла мягкая улыбка.
— Ему пришлось улететь в Латвию по работе. Он ужасно по мне скучает.
Чувствую приступ зависти. Нет, конечно же, я не была зла на свою сестру из-за
— Это так мило, дорогая! — я надеюсь, что мой тон не выдавал внутренних чувств.
Мой телефон звонит, и я ухожу за ним в спальню. Один взгляд на экран и громкий стон. Вот теперь Анастасия Гёршт – моя мать – прочитала последние новости.
Игнорирую звонок и иду к шкафу, доставая черную кожаную юбку и персиковую блузку. Хватаю свою сумочку и надеваю высокие каблуки по пути в гостиную, где меня ожидают Тина и Софи.
— Мама знает, — сообщаю отрывистым тоном. — Я не хочу говорить с ней по телефону. Лучше это сделать лично, так что сейчас поеду в больницу.
— Мы с тобой, — отвечает Тина, — у твоей мамы будет меньше шансов загрызть тебя, если мы тоже будем рядом.
София недоверчиво фыркает. Пробыв в нашей семье с самого рождения и увидев ярость Анастасии Гёршт, София хорошо знала, насколько неэффективным будет их присутствие.
— Не рассчитывай на это, Тина. Тетя похожа на титана, когда в ярости.
Если повезет, мама будет слишком занята предстоящей операцией, чтобы решать эту проблему сейчас. Как же нелепо, в свои двадцать семь опасаться, что мать отругает меня.
Глава 9. Тимур
Складываю руки в замок и изучаю человека напротив меня. Изо всех сил пытаюсь сдержать свой гнев и желание навсегда стереть самодовольную ухмылку с лица редактора. Этот мужит сидит и болтает что-то о конфиденциальности клиентов и прочей ерунде, из-за чего мое настроение, и без того плохое после утренней встречи с Евой, быстро ухудшалось. Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Мне требуется очень много самообладания, чтобы не врезать в это мясистое лицо и не выбить ему все зубы.
Должен отдать этому человеку должно, хоть и неохотно. Несмотря на угрозу судебного иска за клевету, мерзавец еще не слил информацию о том, кто прислал фото.
Вы думаете, это меня смущает? Нет. Были и другие рычаги давления. Это одна из причин, почему встреча проводится в моем кабинете.
— Антонов, — наклоняюсь вперед, упершись локтями в стол. — Вы понимаете, насколько шатко ваше положение в данный момент?
Редактор кривится, явно недовольный моим тоном. Хорошо. Чем некомфортнее будет мужчине сейчас, тем легче получить то, что я хочу.
— Послушайте, Тимур Львович, — выражение лица Антонова было таким, как будто он только что съел лимон, — даже если я захотел бы рассказать вам о своем источнике, я связан правилами. Однако скажу вот что: фотографии были отправлены по электронной почте одному из моих репортеров вместе с занятными историями из жизни Евы Романовны. И я счел это достоверным, чтобы опубликовать.
Он вскидывает руки в беспомощном жесте и пожимает плечами.
— Интересно, — протягиваю с сарказмом. — И как ты счел это «достоверным»? Может быть, ты позвонил вовлеченным сторонам – например, Еве Романовне или мне – для подтверждения?