Цель оправдывает средства. Том четвертый
Шрифт:
— Какие-то проблемы, Оби-Ван? — сухим официальным тоном поинтересовалась капитан Ралинай, проигнорировав стоящую рядом мандалорианку. Кеноби внутренне уже начал припоминать, какие вещи и откуда ему следует забрать в их с Бо-Катан общих апартаментах.
Обе женщины невзлюбили друг друга с первого взгляда. И, как это положено у преисполненных чувством собственничества дам, неприязнь в открытую не высказывали. Ралинай выполняла приказ Императора и обучала Кеноби премудростям Единой Силы, недовольная тем, что Бо-Катан при любом удобном случае задерживала своего мужчину по пустякам, срывая
Крайз-младшая ревновала бывшего джедая к черноволосой красотке, считая, что та пытается подбивать к Кеноби клинья во время их совместных занятий. Проблему могло бы решить приглашение Крайз на тренировку, но Ралинай отказывала в таких просьбах — методика обучения Черных Стражей, по которой проходила ускоренная подготовка Кеноби, должна была оставаться в тайне. Учитывая то, что на этих занятиях узнавал о Силе бывший магистр, он не мог не признавать правильность решения капитана Черной Стражи.
— Нет, капитан, — подчеркнуто нейтральным тоном ответил Кеноби. — Все в порядке. Император желал видеть нас.
— Мне это известно, — произнесла она. — Следуйте за мной.
Не прозвучало никакой команды, не раздалось ни единого звука, даже Сила оставалась такой же безмятежно-спокойной, но двери стали раскрываться, отворяя проход, в который шагнула Ралинай.
Кеноби, взглянув на Бо-Катан, с прищуром смотрящей вслед женщине, вновь лишь вздохнул. Джедаев не учили, каким образом следует решать подобные семейные конфликты. А сам он постигал эту мудрость методом проб и ошибок. И порой ему начинало казаться, что все проделано зря.
Разочарование, но и Сила не помогала в этом вопросе. Она словно разводила руками, говоря джедаю: «Нет, мужик, с этим дерьмом разбирайся сам, тут даже я охренела».
Они шагали по широкому коридору, интерьер которого был таким же, как и по всей Цитадели. Ни богатого убранства стен, ни цветастых картин.
Лишь деревья ча’ла в массивных кадках, установленные вдоль всего их пути.
По обе стороны от шагающей троицы располагались закрытые двери, ведущие в неизвестном направлении. Как бы ни старался Кеноби прислушаться к Силе, чтобы понять, а что там, собственно, за этими дверьми, йсаламири надежно блокировали его попытки.
Средних размеров ящерки, что гнездились буквально на каждом первом дереве в парке, окружающем территорию Цитадели, создавали некий пузырь вокруг себя, блокируя доступ в него Силы. Как они это делали, откуда родом эти создания — Кеноби не знал. Но догадывался, что находятся здесь они неспроста.
Несколько раз, проходя мимо незапертых дверей, он замечал, что там расположены роскошно обставленные спальни или рабочие кабинеты. Богатое убранство не бросалось в глаза, как если бы обладатели этих апартаментов покрывали ауродиумом свои кровати или унитазы. Нет, богатство проявлялось в другом.
Цепкий взгляд Кеноби отмечал, что техника в комнатах дорогостоящая, явно сделанная на заказ. Мебель не из композитных материалов, не из металла, а настоящего дерева, причем крайне ценных пород. Все это стоило больших денег, и если прикинуть, что за каждой дверью подобные апартаменты, то Доуган вложил огромные средства на обстановку. А если еще добавить сюда, что таких Цитаделей
Судя по всему, бывший джедай не скупился на свой комфорт, но делал это с прагматичным подходом, приобретая качественные и по-настоящему стоящие вещи, а не дешевки с претензией на эксклюзивность. Из этого можно было сделать вывод о том, что Император предпочитал конкретные стили в интерьере и вероятно так было не только в его резиденции на Н’Зоте, но и по всей галактике. Человек, куда бы он не прилетел, везде хотел чувствовать себя как дома.
Что ж, ему позволительно.
Наконец, они покинули зону гостевых покоев, и Кеноби испытал легкий жар по всему телу, когда Сила вернулась к нему. Вместе с ней нахлынули и ощущения нахождения поблизости знакомых. Тех, кого он когда-то знал, но очень давно не видел. Однако память услужливо подсказывала ему о том, кто эти разумные.
Луминара Ундули. Эйла Секура. Сири Тачи. Ади Галлия. Стасс Аллие…
Джедаи, которые перешли на сторону Доугана в его мятеже. И которые, по слухам, являются его любовницами. Последнее утверждать Оби-Ван не мог, так как информацию ему предоставила Бо-Катан, подслушавшая ее где-то в местных барах от членов экипажа «Бисмарка», флагмана Императора. Огромный экипаж корабля, как и его пилоты, и армия, получили увольнительные, едва звездный суперразрушитель встал на ремонт на орбите Н’Зота.
Кеноби хотелось свернуть в один из коридоров, чтобы пойти туда, откуда он чувствовал местонахождение своих давних соратников, но сдержался — у него куда как более важная задача. Да и опять же — Бо-Катан. Мандалорианка цепко держала его за мужское достоинство, и Кеноби понимал: если он захочет пообщаться со старыми знакомыми, то ему придется отделаться от подруги. А от Крайз-младшей, как от геморроя размером с виноградную кисть — без крови не избавишься.
Поэтому он покорно двигался дальше.
Спустя несколько минут его путешествие закончилось перед поистине огромными дверьми, украшенными искусной резьбой. Кеноби уже видел такое — Барьер Свободы, которым были украшены монументальные стелы на центральной площади столицы Н’Зота. Местные мастера искусно и красочно описали в выпуклом скульптурном рельефе историю своего угнетения правящими классами и мятеж, который они подняли против деспотов. Условные йеветы поднимались с колен, беря в руки оружие и уничтожали своих обидчиков. Оби-Ван знал, что Доуган лично не участвовал в этом, однако йеветы упрямо изображали его во главе восстания.
Экспозиция заканчивалась изображением Бессмертного Императора, восседающего на массивном Вечном Троне и ведущего беседу со скульптурами йевет, что стояли на ногах, и лишь в знак уважения, склоняли голову.
Наглядное изображение того, с каким почитанием относятся местные жители к тому, кто превратил их из рабов в правящий класс. Правильно это или нет, Кеноби уже не пытался оценить — пусть подобным занимаются историки. Сам же он оказался по эту сторону баррикад вовсе не потому, что был ярым сторонником Доугана, а лишь по причине того, что обстоятельства не оставили ему другого варианта.