Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
– А хочешь, я тебя стрелять научу?
– Спросила вдруг Маша.
– Хорошо стрелять!
– А ты что, умеешь?
Маша, молча, достала из недр своей одежды и протянула Зарине картонку «Спортивной книжки»:
– Вот, сама смотри!
– Ух, ты! Первый разряд!
– Проговорила девушка-узбечка, искренне восхитившись.
– Когда же ты успела-то? Ты ж совсем еще маленькая!
– Я не маленькая!
– Обиделась Маша, и надув губы, отвернулась.
– Я уже совсем взрослая!
– А тебе сколько лет, Маш?
–
– Семнадцать… Будет… Скоро…
– Понятно… Ну, а мне уже девятнадцать… И где же ты меня будешь учить?
– Не знаю?
– Маша пожала плечами.
– Наверное, можно было бы что-то придумать…
Зарина помолчала тогда несколько секунд и проговорила уверенно:
– А я уже придумала!
– Правда?
– Маша с надеждой посмотрела в глаза своей новой знакомой.
– Правда!
– Кивнула в ответ Зарина.
– У тебя же, как я поняла, в Саратове никого нет? И идти тебе некуда? Так?
– Так…
– А поехали со мной…
– Куда это?
– В Ташкент!.. Там у меня мама, два младших брата…
– И что я там буду делать, Зарина?
– Ну… Что делать - всегда найдется!.. Там теперь действительно много госпиталей - как ни посмотришь на санитарный поезд с тяжелоранеными, так он обязательно в Ташкент идет или, по крайней мере, в Актюбинск… Работать в госпиталь пойдем, вот тебе и работа!
– А стрелять учиться?
– Прозвучал наивный вопрос.
– У нас сосед в доме квартировал… Так он в военном училище служил…
– А в Ташкенте что, есть такое училище? Военное?
– Искренне удивилась Маша.
– А ты, наверное, думала, раз это Средняя Азия, так там и никаких учебных заведений нет? Думала, небось, глухой забитый край?
– Улыбнулась Зарина и толкнула Машу в плечо.
– Ну, признайся! Думала?
– Угу…
– Так вот… Ташкентское военно-пехотное училище, чтоб ты знала, было самым молодым военным училищем в России! Оно было основано еще в 1914 году! А теперь оно имени Ленина! У нас его все «Ленинкой» называют! Вот так-то вот!
– Извини… - Пробурчала Маша.
– Зарин… Я - просто дура!
– Ты не дура! Ты просто еще мало что знаешь!.. Так вот… Наш сосед служил в этом училище каким-то начальником… И до сих пор служит, наверное, если на фронт не ушел… Он хороший человек, и ко мне всегда хорошо относился… Мы его попросим, и он нам разрешит ходить в их тир, или на стрельбище!
– И Зарина опять посмотрела на свою новую подругу.
– Ну что? Уговорила я тебя? Поедем? Что тебе тут, в чужом городе без знакомых и родственников делать?
– А там что? Что у меня полный Ташкент родственников? Там же, то же самое!
– А я что?
– А что ты?
– Маша удивленно посмотрела на узбечку.
– Я же тебе уже как сестра!
– Улыбнулась Зарина.
– Или ты - «против»?
– Я?!! Я, «против»?!! Да я!..
Все это было настолько неожиданно для Маши, что она не удержалась,
– Ну, вот и решили, Машунь… - Девушка нежно, с участием погладила ей по голове.
– А раз решили, то тогда - поехали!..
…Осень 1941 г. Ташкент… …Тогда, в Саратове, эти две «беспризорные» девушки, не долго думая, попросились санитарками в санитарный эшелон, который шел… В Ташкент!.. Им, правда, пришлось подождать еще сутки пока этот скорбный эшелон придет в город, но это было уже не так тяжело и страшно - теперь их было двое!..
А когда они узнали, что санитарный поезд уже в Саратове, и стоять будет еще сутки, то Зарина взяла «в охапку» Машу, отвела ее километра за два от вокзала, в крохотный домик около железной дороги, где жила пожилая женщина, «жена смотрителя стрелки», ушедшего на фронт. Теперь именно она, заменив своего мужа, стала «стрелочником», и делала эту нелегкую для женщины работу, распределяя составы по большой узловой станции в соответствии с указаниями коменданта…
Зарина, более старшая, а значит и более рассудительная, что вообще присуще восточным женщинам, которые взрослеют очень рано, попросилась к ней на постой на сутки и…
Не стала попусту терять драгоценного времени, занявшись очень важным для них обеих делом…
– Мы тебя, сестренка, умоем, причешем!..
– Говорила она Маше, намыливая большим куском хозяйственного мыла над ведром горячей воды ее некогда пышные ухоженные волосы, которые теперь были похожи на всклоченную мочалку.
– Одежду твою постираем… Да и мою тоже давно пора… К раненным нас в таком виде не пустят, а поэтому мы должны быть чистыми и опрятными…
– А присохнуть успеет?
– Проговорила Маша, трогательно, совершенно по-детски, утирая кулачками мыло попавшее в глаза.
– Ой! Щиплет-то как!!!
– Не маленькая - потерпишь!
– Проговорила строгим голосом, но при этом улыбаясь «старшая сестра».
– Успеет просохнуть! Эшелон только через сутки дальше на восток тронется, а на дворе смотри какая жара стоит!.. Почти, как у нас, в Ташкенте!.. И отутюжить успеем!..
Конец лета 41-го, на Волге, действительно был очень жарким…
– А как же мы эти сутки ходить-то будем?
– Спросила Маша и округлила свои зеленные глазищи.
– Голышом что ли?
– А что?
– Хитро улыбнулась Зарина.
– А хоть бы и голышом! Мы же с тобой не уродины какие-нибудь - мы красивые молодые девушки!..
– Неудобно как-то… Стыдно…
– Нельзя стесняться своей красоты, Машка!
– Проговорила Зарина, а потом, не выдержав, прыснула в кулачок, глядя на растерянную девчонку.
– Чего испугалась-то?!! Стеснительная какая!!! Пошутила я!.. Попросим у тети Глаши какие-нибудь вещи на эти сутки поносить… Чай не откажет!..