Цена свободы

Оландер Бен

Блейр поднес руку в голове, пытаясь отогнать головную боль.

– Трагедия?
– - неверящим голосом спросил он.
– - Этот ублюдок застрелил его -- хладнокровно убил.

Паульсон казался обеспокоенным.

– Что же, - проговорил он, - возможно, Сизер поступил неверно...

– Возможно?!
– - вызывающе переспросил Блейр. -- Этот паренек был до смерти перепуган! Он не представлял никакой угрозы!

Паульсон сложил губы, раздумывая.

– Да, - сказал он, - Сизер поступил неверно.
– - Его голос потеплел, стал более убедительным. -- Но этот пилот технически не был врагом. На него не распространялись права военнопленного.

–

У него были права, - сказал Блейр, уже с трудом сдерживаясь, - если не военнопленного, то хотя бы обвиняемого преступника. Он заслуживал должного процесса, права на суд, чего-то вроде этого.

Паульсон поднял бровь.

– Полковник, - сказал он, словно отец, предупреждающий любимого, но непослушного сына, - не нужно на меня кричать. Уж точно на моем корабле. – Он улыбнулся. -- Пожалуйста, постарайтесь быть цивилизованным. -- Он вздохнул, словно пытаясь выполнить какое-то сложное задание.
– - Этот пилот был, если следовать букве закона, "захвачен с оружием" на службе террористической повстанческой организации.
– - Паульсон пожал плечами.
– - Он был предателем. По совокупности преступлений он заслуживал казни.

– С каких это пор? -- парировал Блейр. -- Девятая Статья Хартии Конфедерации запрещает казни без должного процесса. Каждый ребенок знает это со школы -- это часть учебного плана. Черт побери, сэр, мы проявляли больше сострадания к килратским военнопленным, захваченным в бою, чем этот ублюдок проявил к бедному мальчишке. На килрати не распространялись вообще никакие статьи, но их пилоты были воинами, достойными уважения.

Паульсон улыбнулся.

– Адмиралтейский Суд постановил, что повстанцы отвергли власть Конфедерации. Таким образом, они не имеют права на привилегии граждан.

Блейр был уверен, что выглядит так же потрясенно, как чувствует себя.

– С каких это пор суд может приостанавливать действие Хартии Конфедерации?

– Чрезвычайный Декрет 242, так называемое Объявление военного положения, предоставляет военным "дополнительные полномочия", - Паульсон словно читал лекцию по праву Конфедерации.
– - Ассамблея так и не отменила его после войны.

– Я этого не знал.

– Что же, - сказал Паульсон, - гражданская власть сильно сдала позиции ближе к концу войны, особенно на границе. Военным пришлось занять их места, знаете, чтобы поддержать мир.
– - Он слегка улыбнулся.
– - Проблема в том, что всех этих военачальников и пиратов, которые отовсюду повыскакивали после войны, сейчас нужно подавить. -- Он покачал головой, его лицо было печальным.
– - Так что мы сейчас захвачены необъявленной войной против наших братьев -- и все из-за нескольких преступников и оппортунистов.
– - Он наклонился к Блейру, разведя руки в стороны, словно в мольбе.
– - Вы должны понять, что доверие, и в конце концов выживание Конфедерации зависит от того, сумеем ли мы подавить это восстание и восстановить законное правительство.

Блейр понял, что начинает уставать от лекции Паульсона на тему "почему мы сражаемся". Пока что он разве что не махал флагом и не играл на горне. Блейр ожидал, что Паульсон будет упирать на его чувство долга, но он не был готов, что это произойдет так. Блейр начал понимать, как Паульсон сумел остаться в стороне от боевых действий, и как он получил в командование "Лексингтон".

– Меня очень смущает одно место, - сказал Блейр и улыбнулся себе, поняв, насколько

точным оказалось его заявление.
– - Мне кажется, Пограничные Миры не подписывали Устава Конфедерации. Так что нет ли у них права быть свободными?

– Этот аргумент используют террористы, - ответил Паульсон, - но он чрезвычайно упрощен.
– - Он улыбнулся.
– - Если бы я построил новый дом в уже существующем городе, нужно ли мне формально к нему присоединяться?
– - Он покачал головой. -- Конечно же, нет. Уже мое присутствие в нем дает мне гражданство. Если брать нашу аналогию с домами, это то же самое, словно если бы я решил, что не должен платить налоги, потому что никогда формально не становился гражданином.
– - Он пожал плечами.
– - Конечно же, после того, как я воспользовался услугами полицейских, медиков и других городских служб.

Он посмотрел на Блейра.

– Пограничным Мирам даже не требовалось подписывать Устава Конфедерации, потому что они уже были гражданами. Они -- потомки жителей планет Конфедерации и принесли свое гражданство с собой.

Лицо Паульсона стало целеустремленным, полностью соответствуя изменениям в тоне голоса. Блейр задумался, не был ли когда-то Паульсон актером.

– Конфедерация должна оставаться объединенной, чтобы выжить. Мы должны закончить этот хаос на границе и восстановить порядок.
– - Он развел руки. – И, к несчастью, это может заставить нас принять более жесткие меры, чем мы могли бы предпочесть. В конце концов, это жестокие времена.

Паульсон глубоко вдохнул.

– Так что, вы понимаете, - сказал он, заканчивая свой монолог, - то, что сделал мистер Сизер, было полностью легально, хотя его методы оставляют желать лучшего...

– Мистер?
– - прервал его Блейр.
– - Он офицер действительной службы? "Мистерами" обычно называют офицеров.

– М-м-м... нет, он не офицер, - слегка поколебавшись, ответил Паульсон.

– Тогда какое у него звание?
– - настаивал Блейр.

Паульсон поставил пальцы на ладонь.

– Это, м-м-м, секретная информация. Нужно только знать его имя.

Блейр недоуменно покачал головой. Он за всю карьеру не слышал более странного заявления.

– Его звание засекречено?

– Да, - ответил Паульсон, - его задания требуют того, чтобы его звание держалось в секрете.

Блейр откинулся в кресле. "Кто, черт возьми, такой этот Сизер?" – спросил он себя. Одно только его имя заставляло Блейра нервничать, словно змея. Он вспомнил эпизод в баре, когда Сизер впечатал его в стену. Блейр знал, что его рефлексы и скорость мыслей были быстрыми, достаточно быстрыми, чтобы пережить двадцать лет адских по напряжению боев. Работа на ферме поддерживала его в хорошей физической форме, хотя он и отрастил небольшой живот. Он должен был хоть как-то отбиться, но пилот швырял его по комнате, как котенка.

Блейр подумал, что в лице Сизера было что-то странное. Его лицо было простым, даже слишком простым, словно незаконченный холст. Его ловкость была практически сверхчеловеческой -- иначе он не смог бы так легко превзойти Блейра. Все это, в соединении с большой силой и интеллектом, делало его едва ли не высшим созданием.

Это заставило его задуматься. Смотрел ли он на будущее человечества? Это могло бы объяснить едва ли не первобытный страх, который пилот вызывал в нем. Блейр не мог не думать, чувствовал ли он то же самое, что чувствовали кроманьонцы, встречаясь с homo sapiens.