Шрифт:
Аркадий Аверченко
Человек, которому повезло
Повесть.
В этом не было ничего чудесного.
Это все равно, как если бы человек, переходя каждый день, в течение десяти лет, через шумную улицу, твердил бы ежедневно:
— Вот сегодня меня непременно раздавит автомобиль! Сегодня уж наверное.
И если бы автомобиль когда-нибудь, действительно, раздавил его — в этом не было бы ничего удивительного.
То же самое можно было сказать и об Акиме Васильевиче Цыркунове — конторщике большого дровяного склада братьев Перетягиных (доски, дрова, уголь, каменный и деревянный; оптовый отпуск).
Если, когда нибудь Аким Цыркунов, переписывая корешки накладных, поднимал от книги сморщившийся нос, открывал рот и, глядя в потолок искаженным от сладкого ожидания взглядом, наконец, аппетитно и оглушительно чихал — его товарищ и сподвижник по службе Ваничка Сырых неизменно подсказывал ему:
— Двести тысяч на мелкие расходы.
— Спасибо, — неизменно отвечал Аким Цыркунов и сейчас же неизменно впадал в мечтательное настроение.
— О, действительно, — говорил он, подперев кулаком щеку. — Если бы мне двести тысяч… Уж я бы знал, как распорядиться ими.
— А что бы вы сделали?
— Да уж будьте покойны — знал бы что сделать. Я бы показал настоящую жизнь-то.
— Ну, если бы и мне такую цифру, — говорил и худосочный Сырых, — я бы тоже…
— Ну, а вы бы что сделали?
— Я купил бы пароход и отправился бы по разным странам. Пил бы ром, сражался с индейцами и подал бы на Высочайшее имя прошение о перемене фамилии. Ходатайствовал бы о назначении мне фамилии Джек Смит.
Цыркунов пожимал плечами.
— И это все?
— Конечно, не все. Купил бы себе еще зверинец — я очень зверей люблю, диких. И стал бы упражняться гирями. По маскарадам ходил бы…
— Зачем?
— Чтобы всех интриговать. Ну, а чтобы вы сделали, все-таки, если бы вдруг на ваш билет пал выигрыш двести тысяч?
— Да, уж знал бы что — будьте покойны! Слава Богу, тоже понимаем, как жить по настоящему… хе-хе! Без денег не знаешь, как быть, а с деньгами… ап…ап…чхи!!!
— Вот! Значит — ваша правда. Ап… чхи!
— Двести тысяч на мелкие расходы!
— Спасибо вам!
Эти разговоры повторялись почти каждый день — в зависимости от силы хронического насморка Акима Цыркунова.
— Апчхи!!
— Двести тысяч на мелкие расходы!
В один из первых весенних дней Аким Цыркунов выиграл на свой билет двести тысяч.
Выиграл так, как это обыкновенно делается — не прилагая к этому никаких усилий и даже ни разу не чихнув в этот знаменательный день, что, конечно, вызвало бы традиционную беседу о «двухстах тысячах на мелкие расходы» и придало бы факту выигрыша особый привкус чудесного.
Может ли человек за свою долгую жизнь забыть
Нет! трудно забыть такой день.
По выходе из банкирской конторы план ближайших мероприятий был уже составлен богачом Цыркуновым.
Именно, он зашел в гастрономический магазин и, робея с непривычки, попросил:
— Фунт зернистой икры, самой лучшей. И потом ананас.
— Слушаю-с. Из напитков ничего не прикажете?
— Да, конечно… Гм!.. Дайте шампанского. Шампанское есть у вас?
— Помилуйте! Какой марки прикажете?
— Что-о?
— Какой сорт позволите?
— А какие сорта вы имеете? — осторожно осведомился Цыркунов.
— Кордон-с руж, кордон-с вер, вайт-стар, монополь-сек, мумм-экстра-дри-с.
— Ага… У вас монополь-сек хороший?
— Будьте покойны — французская фирма.
— Я думаю! Стану я пить русскую дрянь. Вообще ты, братец, тово… Скажи мальчику вашему, чтобы он вызвал мне автомобиль.
Выйдя из магазина, Цыркунов заметил нищего, который, прислонившись к выступу стены, смотрел в другую сторону, не обращая никакого внимания на Цыркунова.
У бывшего конторщика был уже составлен обширный, хорошо разработанный план «оглушения», и он начал немедленно его осуществление с нищего.
— Эй, нищий, — сказал он, дергая его за рукав. — Ты милостыню просишь, да?
— Подайте барин, — очнулся задумавшийся оборванец. — Хучь пятачек… ночевать негде… хлеба… три дня… больница… хучь две копейки…
— Ладно, ладно, — сановито остановил его Цыркунов. — Вот тебе десять рублей. Помни — хе-хе! — Акима Цыркунова!
И он умчался на автомобиле.
Приехав домой на свою холостую квартиру, он сразу же окунулся в роскошную привольную жизнь: выложил свежую икру на большую тарелку, достал столовую ложку, хлеб и, вытерев чайный стакан, стал открывать шампанское.
Это дело было потруднее: штопор не ввинчивался в пробку, потому что на верхушке её торчала какая то металлическая нашлепка; кроме того, горлышко было опутано целой сетью проволоки совершенно ненужной по мнению хозяина. Пришлось горлышко отбить кочергой и пить вино осторожно, чтобы не подавиться осколком стекла.
Все было чрезвычайно вкусно: и икра, и вино, и ананас. Завтрак — хоть куда.
— Надо, — решил настроившийся гастрономически Цыркунов, — попробовать еще омар и выпить рому. А на сладкое куплю уж торт. Эх, хорошо жить на свете!
После завтрака Цыркунов решил ехать в магазины. Он осмотрел в зеркало свой потертый засаленный галстук и прошептал, подмигивая самому себе:
— Я знаю, что мне надо делать.
В галстучном магазине перед ним выставили: целую гору коробок.