Через Гоби и Хинган
Шрифт:
Чтобы выявить вражескую систему обороны, мы провели разведку боем. Утром 18 августа укрепрайон атаковали два полка 27-й механизированной бригады: 1-й мотострелковый полк – вдоль тракта, а 3-й – левее, прямо по бездорожью.
Наступление затруднил проливной дождь. Тем не менее к исходу дня штурмовые группы преодолели противотанковый ров и вплотную приблизились к дотам.
Командир правофланговой роты 1-го полка капитан Сузанский направил один взвод в обход дота и блокировал его. После того как огонь приданных ему орудий разрушил амбразуры, дот был взят.
В ходе боя удалось вскрыть характер обороны противника. По существу, Калганский укрепрайон представлял собой систему трех взаимосвязанных узлов сопротивления, огневая мощь которых была направлена на северо-запад. Центральный узел, прикрывавший Калганский тракт, занимал участок в шесть километров по [92] фронту и три километра в глубину, а с флангов прикрывался огнем соседних узлов.
Разделив укрепрайон на участки наблюдения, разведчики нанесли на карту его огневую систему. Были выявлены все артиллерийские и пулеметные дзоты и доты и в основном все оборонительные заграждения и препятствия.
В полдень, в самый разгар боя, монгольские разведчики, укрывшиеся со стереотрубой за пирамидой из камней, заметили человека, ползущего в нашу сторону. Время от времени из дзота раздавались короткие очереди, и тогда человек прижимался к земле. Улучив момент, когда пулемет замолчал, человек вскочил и опрометью пробежал несколько десятков метров, отделявших его от каменной пирамиды.
Тут он и попал прямо в руки монгольских наблюдателей.
– Моя ваша есть… – лепетал японский солдат на ломаном русском языке. – Японии офисер сепная пса, парапойца…
Цирики ничего не поняли и повели промокшего до нитки перебежчика к командиру роты. Затем японца доставили к начальнику разведки 27-й бригады В. И. Салаурову.
Фудзикава, так звали перебежчика, рассказал, что когда-то жил на Сахалине, и поэтому кое-что понимает по-русски. В последнее время он служил денщиком у начальника опорного пункта – известного самодура и пьяницы. Офицер издевался над своим денщиком и часто без всякой причины избивал, называя его не иначе как старой собакой.
Фудзикава показал нашим солдатам два прохода между минными полями и более безопасный путь к траншее, которая вела к трем дотам с тыла.
Перебежчику предложили мяса и хлеба. От мяса он решительно отказался, но, когда увидел связку сушеной рыбы и котелок рисовой каши, сразу просиял.
Итак, если верить перебежчику, ключ к центральному узлу сопротивления был в наших руках. Штурмовые группы имели возможность ворваться в траншею и захватить два-три дота. А затем, словно пройдя главный шлюз, поток штурмующих воинов хлынет во все каналы укрепрайона. [93]
Несмотря на проливной дождь, весь следующий день штурмовые группы продолжали энергичные бои. Они смело атаковали дзоты, блокировали и уничтожали их, брали пленных.
7-я бронебригада с приданным ей 3-м артполком МНА находились у развилки дорог, в районе Сяогунгоу, на левом фланге
Надо сразу сказать, что 7-я бронебригада Нянтайсурэна и 27-я мехбригада Дорожинского стремительно ввели в бой все свои силы и средства при двухэшелонном построении боевого порядка. В условиях, когда общая оперативная обстановка предвещала неизбежное поражение противника в самые короткие сроки, это решение было правильным. Правильным было и то, что бригады не бросались на штурм очертя голову. Проникая в укрепрайон, они блокировали и уничтожали один за другим доты или дзоты, разрушая таким образом систему обороны. Вот некоторые тактические эпизоды боевых действий за Калганский укрепрайон.
Часов в девять японцы обстреляли боевые порядки бригады пулеметным и артиллерийским огнем. На помощь монгольским друзьям пришли советские артиллеристы и минометчики. Завязалась сильная артиллерийская перестрелка. Через два часа на левом открытом фланге монгольских частей началось передвижение небольших групп японцев из числа полевого заполнения. Они пытались окружить подразделение офицера Даминжава. Командир батальона майор Сосор направил на выручку Даминжаве роту старшего лейтенанта Жигжтда. Совершив обходный маневр, цирики под прикрытием огня советской артиллерии смело атаковали японцев во фланг. Те бросились в свои укрытия, но спастись удалось далеко не всем. Много вражеских солдат полегло в «равнине смерти».
Связной Уртнасан, задумав подобрать оружие убитых, пополз к японским позициям. По нему открыли огонь. И тут пулеметчик Дампил, старший лейтенант Уланху и старшина Дудэ, наблюдавшие за Уртнасаном, заметили в противотанковом рву японца, стрелявшего из маузера. Они подползли ко рву и захватили японца. [94]
Пленный, оказался офицером и дал потом важные показания.
Поступили данные о потерях. Ранен майор Гойкдон, смертью героя пал связист боец Жанчив, убит водитель броневика Чулубат.
В Монгольской Народной Армии существует традиция – весть о гибели товарищей передавать по боевым порядкам.
Узнав о смерти боевых друзей, цирики бросили клич: «Отомстить врагу!» Поддержанные огнем артиллерии советских частей, они стремительно ринулись вперед, и, преодолев противотанковый ров, закрепились перед оборонительными позициями врага.
Цирики ждали сигнала в атаку. Верили: еще бросок – и траншея будет взята.
Но тут японцы выбросили белый флаг. Начались витиеватые переговоры. Огонь был прекращен.
Ошеломляющие налеты штурмовых групп на опорные пункты во многом предопределили исход боя за укрепрайон. Противник был морально подавлен, его заставили задуматься о бесполезности дальнейшего сопротивления. И тем не менее японцы всячески оттягивали капитуляцию…
В тот день поисковая группа 3-го мотострелкового полка подобрала вымпел – короткую палку, обмотанную листом пергамента. На пергаменте по-русски было написано:
«Взявшие этот листок, немедленно передайте вашему командованию.