Чингисхан

Мэн Джон

333

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

странцами, конечно, а китайским меньшинством. Короче го­воря, они должны помнить, что Монголия - это часть Китая.

Таким образом, в середине июня коммунисты оказали Чингису честь. Повозки с верблюдами заменили восьмью гру­зовиками, один грузовик на каждую юрту, а первую машину с гробом задрапировали желтым атласом, конвой встречали 20 000 человек, собравшихся на улице, ведущей к помеще­нию, которое должно было стать похоронным залом. Здесь на гигантском свитке было начертано, что Чингис был «Ги­ гантом Мира», рядом красовалась стихотворная надпись:

Монгольская и китайские нации сплотились еще больше, Продолжая традицию духа Чингиса бороться до конца.

К святилищу вела арка с надписью: «Добро пожаловать, гроб Чингисхана», в самом помещении была гора венков, один из них персонально от

Мао. В течение четырех часов с десяток партийных и военных руководителей произносили речи в честь похоронной процессии, кульминацией церемонии стало «возвышенное и страстное» выступление генерально­ го секретаря КПК Он «вознес хвалу Юань Тайжу (первому императору Юаньской династии) как герою мирового мас­ штаба» и тут же связал его с делом Коммунистической пар­ тии, призвав «монгольский и китайский народы объеди­ ниться и сопротивляться до конца». На следующий день по­хоронная процессия двинулась на юг по улицам, на которые высыпала огромная толпа зрителей. (Это не все, что про­ изошло в Янани из относящегося к пребыванию там «гроба» Чингисхана. Весной следующего года в городе открыли свой мемориальный зал Чингисхана, там была статуя, танцую­ щий дракон и росписи на стенах.) Вот как нужно поступать с захватчиком-варваром — задним числом сменить ему на­циональность и превратить в символ китайской культуры, стойкости духа и единства.

Через три дня колонна с «гробом» снова перешла в руки националистов. В Сяни националисты устроили прием, на-

много превосходивший блеском и шумом тот, который уст­ роили в Янани их соперники. Здесь встретить колонну на улицы вышли 200 000 человек. Выражая свою особую ра­ дость, власти приказали принести в жертву корову и 27 овец. Зрелище было поразительное, тем более если учесть, что все это происходило в китайской глубинке, где монголов мож­но было перечесть по пальцам. Чингис в свое время превра­тил этот район в пустыню. Тем не менее простые люди под­ давались его чарам, потому что он был китайским императо­ ром, хотя и посмертно, к тому же они поклонялись культу предков, а Чингис, конечно, был великим предком, пусть да­ же и не их собственным. Так что они становились на колени и кланялись, кланялись процессии, не выпуская из рук дымя- щиеся палочки для курений.

1 июля, преодолев еще 500 километров на запад, траурная процессия благополучно прибыла в горы Синлун, к югу от Ланьджоу и остановилась в буддийском храме Дуншань Да- фо Диань, который на следующие десять лет стал местом пребывания Мавзолея.

В 1949 году, когда коммунисты были уже близки к заверше­ нию войны, националисты препроводили Мавзолей дальше на запад, перевезя его за 200 километров, в тибетский мона­ стырь XVI века Таерши, где монахи приветствовали его песно­ пениями и молитвами. Ничего не помогло — через месяц ком­ мунисты все равно праздновали победу. Националисты бежали на Тайвань. Японцев не стало, как не стало и их марионеточ­ ных режимов в Маньчжурии и Монголии. Видно, Небо выда­ло новый мандат на правление — председателю Мао.

Следующие пять лет Коммунистическая партия была по горло занята земельной реформой и тому подобными рево­ люционными делами. Внутренняя Монголия находилась в руках их генерала У Ланьху. В свое время, перед войной, ком­ мунисты объявили, что районы нацменьшинств, если поже­ лают, смогут отделиться от Китая. Теперь об этом не могло

334

335

лжон м:-)н

ЧИНГИСХАН

быть и речи, в новом Китае это невозможно. Но коммунисты признали необходимость права на известную автономию, и У Ланьху предельно удовлетворил притязания монголов. Монголы составляли только 15 процентов населения Мон­ гольской автономной области - в районе, который был' полностью только монгольским, — но преобладали в руко­ водящих органах области. Это подогревало революцион­ ный пыл выкорчевывать коллаборационистов, богатеев, лам и бывшую знать. Кое-кого казнили, ряд напуганных скотово­ дов перерезал свой скот, чтобы его не перераспределили, но в целом гибкая линия У Ланьху - «Будьте благожелательны к наемным пастухам! Будьте благожелательны к хозяевам стад!» — постепенно привела к нормализации обстановки. Это должно было быть взвешенным шагом к более «передо­ вому» социализму.

При промонгольском руководстве и необходимости под­ готовить народ к дальнейшим переменам местные и нацио­ нальные власти наконец обратились к Мавзолею. И для мон­ голов, и для китайцев в равной степени Чингис заслуживал некоего престижного и постоянного мемориала, а не какой- то горстки юрт. Был подготовлен проект строительства на первоначальном месте абсолютно нового Мавзолея, стои­ мостью 1,2

миллиона юаней.

Весной 1954 года гроб героя вместе с его реликвиями по­ грузили на грузовики, а потом в железнодорожные вагоны и 20 апреля вернули в Ограду Господина, как раз накануне за­кладки первого камня нового мемориала. 15 мая, в наиболее благоприятствующий день, день самого важного ритуала, при стечении огромного числа юрт на соседних лугах и па­ стбищах, были заколоты и навалены в жертвенные кучи ба­ раны, состоялась мемориальная церемония, ознаменовав­ шая возрождение Мавзолея. Официальный оратор в первую очередь осудил гоминдановских «реакционеров» за перенос реликвий с их исторического места и подчеркнул заслуги новой власти за их возвращение.

В 1956 году строительство нового храма было закончено.

Прежде всего, нужно было правильно войти, как должен войти посторонний в любое место поклонения, т. е. сохра­ няя на лице смирение, положенное его неведению. Джоригт знал, как это делается. Мы должны приготовиться пожертво­ вать что-нибудь духу Чингиса. В одной из сувенирных лаво­ чек, которые лепились у входа в ограду, мы купили отрезок голубого шелка - хатаг, бутылку водки и плитку чая. Мино­ вав массивную статую Чингиса на коне, мы поднялись по ри­ туальной лестнице с 99 ступенями — 99 число младших ду­ хов, подчиненных всеобъемлющему божеству, - и обсту­ пившими ее соснами и кипарисами к входу в храм, арке под анфиладой выставочных залов, увенчанной белыми зубца­ ми. Пройдя арку, мы оказались в большом мощеном дворе, площадью метров сто, пред самим храмом, его центральное здание имело купол и два крыла, также с куполообразной крышей. Оглядываясь назад, легко удержаться от восхище­ ния. Да, эти три крытые изразцом купола с голубым, похо­ жим на якоря рисунком по золотому полю, несомненно, бы­ ли вдохновлены монгольскими гээрами. Но у монголов нет сколько-нибудь стоящей собственной архитектуры, она вся вышла из тибетского буддизма, который дал жизнь собствен­ ной архитектурной традиции в Китае. Так что это попытка 1950-х годов отдать должное всем трем элементам. Купола вы­ ступают из стилизованных под китайские пагоды крыш с кар­ низами, как пачки балерины, и все три соединены совер­шенно невыразительными коридорами, словно у архитек­тора на них не хватило фантазии.

Потому никаких премий за дизайн. Что действительно удалось людям У Ланьху, так это создать впечатляющий ком­ плекс с особенно выразительным окружением, использовав масштаб и театральный потенциал этого великолепного места. Храм смотрится как драгоценный фермуар на ожере­лье из зелени, блистающий на вершине холма, как приноше­ ние Голубому Небу. После всех этих потогонных лестниц, ворот и арок, которые играют ту же роль, что и иконостас в

336

337

ДЖОН МЭН

ЧИНГИСХАН

православной церкви, скрывающий, а затем раскрывающий прячущуюся за ним тайну, я почувствовал, что меня тянет к чему-то более величественному, чем просто земное.

Внутри стояло само божество, огромная и утопающая в тени четырехметровая фигура Будды под нависающим фри­ зом с изображением драконов. Ее охраняли одетые в двойки и в мягких фетровых черных шляпах - Черные Шапки, свире­ пые, как сторожевые собаки. Объявление предупреждало: не фотографировать. У ослушников пленку просто выдирали из фотоаппарата (у меня на глазах это совершили над несчаст­ ными монгольскими туристами). При виде того, с какой серь­ езностью они выполняют свои обязанности, я почувствовал, как у меня испаряются последние остатки скептицизма. Воз­ можно, наглядное проявление веры у других, а не букваль­ ное содержание этой веры производит чувство святости.

Молодой черношапочник по имени Булаг провел нас ми­ мо маячившего над нашими головами мраморного воплоще­ния веры, и, когда мои глаза привыкли к сумраку помещения, я увидел за его спиной колоссальную карту, демонстрирую­ щую размеры Монгольской империи. Мы с самым смиренным видом проследовали в заднюю комнату, где под множеством свисающих вниз знамен, похожих на кричащие рождествен­ ские декорации, стояли три юрты. Это был Зал траура, и три юрты предназначались для самого Чингиса, его старшей же­ны Буртэ и для Гурбелчин, тангутской царевны, которую од­ ни превозносят, а другие, наоборот, клянут как убийцу, но тут обожают за верность. Мы положили наши хатаги вместе с бутылкой. Мы преклонили колени. Мы зажгли благовоние. Булаг пробормотал молитву по-монгольски: «Святой Чин­ гисхан, Джон и Джоригт пришли сегодня помолиться у тво­ ей могилы. Просим тебя, даруй им удачу в их работе».