Чистилище для грешников
Шрифт:
– Полный набор. Сто пятьдесят, – и тихо поинтересовался: – Фомку не нужно? Или ранцевый автоген?
– Нет, – отказался Петр и вытащив из кармана пачку денег, отсчитал семь банкнот по двадцать долларов и одну в десять. Немного подумав, он прибавил к отстегнутой сумме еще десятку и протянул Кеше, который удивленно поднял брови.
– За оперативность, – пояснил Петр, забирая у продавца мешок.
Пощупал сквозь материю его содержимое, зло дернул верхней губой. В мешке было три кольца с ключами, у которых, как знал Петр, двигались бородки,
– Что за коробочки? – поинтересовался Петр.
– В них ма-ле-нький компьютер, – Кеша показал пальцами какой: – Он меняет конфигурацию ключа в зависимости от внутренней структуры замка. Нужно только воткнуть оператор в определенное отверстие и нажать кнопку. Батарейки я уже поставил, – Кеша немного помолчал и неожиданно для себя поинтересовался, хотя прежде никогда этого не делал: – Меняете квалификацию?..
Петр отрицательно помотал головой:
– Нужно кое-что выяснить. Криминала не будет.
Кеша выпятил губы, надув их бантиком и молча согласился. Но он еще долго смотрел вслед своему постоянному покупателю, так им и не понятому. Единственное, что определил психиатр, после случайно услышанного разговора, при встрече Сергея Ивановича с Петром около своего лотка, что Петр бывший мент, как и Сергей Иванович. Но ничего странного в этом не видел, потому что половина продавцов на рынке были бывшие военные, моряки, летчики, вышедшие в отставку специалисты из Конторы Глубокого Бурения, эмвэдэшники, и другой, ранее таинственный люд.
И хотя никто из них не говорил о своем прошлом, по лицу каждого можно было догадаться, сколько человек он вогнал в тюрьму или даже в гроб. А вот Петр был для него загадкой, не разрешенной по сей день. Ни под одну ментовскую профессию он не подходил. Это был человек весь в себе: черный ящик. А Кеша был страсть, какой любопытный. Но его исследования, или как говорили оперы, разработки Петра ни к чему не привели. Петра не знал ни один мент, даже с генеральскими погонами. Он был для него тайной, которая не давала ему спокойно жить.
Петр терпеливо проехал через переполненный машинами город, и вновь оказался у бронированной двери тринадцатого дома на Синичкиной улице. Время приближалось к десяти часам. За дверями соседних квартир уже началась возня, слышались разговоры, играла музыка, горланили телевизоры. Петр аккуратно постучал костяшками пальцев в броневой лист и подождал. Соседи не стали выскакивать, оглушенные различными шумами в своих квартирах. Но и за нужной ему дверью никто не запрыгал от радости, не торопился отпирать замки.
Постучав еще раз, с тем же результатом, Петр вытащил из кармана мешочек с отмычками и, вспоминая прошлые навыки, кое-как отпер внутренний замок. Затем взял одну из трех коробочек с торчащим из нее английским ключом и попробовал вставить оператор в щель. Ключ не пошел в скважину. Он проверил вторую коробочку, и как обычно, лишь последняя, третья электронная
Процесс отпирания сложного замка длился секунд пять. Все это время коробочка жужжала и что-то двигала вдоль металлического хвоста оператора. Наконец замок поддался и щелкнув три раза, открылся. Петр сложил инструмент в мешочек, глубоко вздохнул и решительно потянул на себя дверь.
На несколько секунд на него напал столбняк: за бронированной дверью была плохо оштукатуренная старая стена. И никакого входа.
Тут он неожиданно вспомнил о своем тесте, который давно не подавал признаков жизни. Он попробовал его растормошить, звал по имени отчеству, но нигде не ощущал его присутствия. Точнее: тесть все-таки сидел в нем, но каким-то образом преобразился, или начал превращаться во что-то иное, умеющее раздражаться, сочувствовать, хихикать и грустить, но в очень мизерных дозах.
Петр даже растерялся от неожиданности, и автоматически помассировал нос ладонью, как это делают боксеры на ринге. Почуяв в себе какие-то новые, давно забытые ощущения, он стал медленно пропитываться противным липким страхом. Но даже на фоне этих слабо выраженных эмоций, Петр ощущал всего себя динозавром, или монстром, случайно попавшим в человеческое тело, готового смести со своего пути все, что стоит поперек и даже с боку.
А еще глубже, спрятавшись за жалостливыми чувствами, вдруг обнаружил маленький комочек, едва проросшее зернышко, дикого ужаса, как противовеса всей памяти прошлой жизни, связанной лишь с разработками объектов и их ликвидацией. Неожиданно момент его рождения переместился в далекое прошлое, задолго до того, как началась служба в МВД. А ведь до ликвидатора он был простым, обычным человеком.
И тут на него накатила давно не испытанная холодная злость. Петр пнул стенку за дверью носком ботинка. Но этого ему показалось мало и он, наклонившись в бок, провел сильнейший удар коленом по штукатурке, на отработанном уровне, словно по ребрам человека. И хотя сильно отбил себе колено, не обратил на это никакого внимания. Стена даже не загудела, не пошатнулась. Врезав стене в последний раз прямым ударом раскрытой ладонью, Петр с остервенением захлопнул железную дверь, породив грохот в длиннющем коридоре.
Он не стал ждать выхода нервных соседей: быстро пошел к выходу, проклиная себя, азиата, домушников и всех подряд, живущих как люди, а не как он, словно волк в лесу, где полно охотников, волков, пасущихся баранов и зайцев, но трогать никого нельзя.
Ни в чем не повинный «Жигуль» откликнулся на нервные движения Петра рывками и пробуксовкой колес, отчего машину иногда заносило в сторону. Выехав на магистральную дорогу, Петр прижался к тротуару, и остановился. Медленно, по крупицам, он стал восстанавливать свое душевное равновесие, так как учил его старый китайский мастер цигун, преподававший кун-фу, то-квандо, айкидо, карате, боевое самбо и вообще, учивший их выживать в любых условиях.