Чистосердечные признания
Шрифт:
Дилан поднял взгляд, и его глаза встретились с глазами Хоуп. Он смотрел на нее, наклонив голову набок, слушая женщин, которые толпились вокруг него. От его вида в животе Хоуп разлилось жаркое удовольствие, и она не могла удержать улыбку, изогнувшую ее губы. И ждала чего-то в ответ, но Дилан ничем не показал, что заметил ее. По выражению его лица нельзя было понять, ощущал ли он такое же удовольствие или теплые вспышки и чувствовал ли что-нибудь вообще. Он просто смотрел на нее, его красивое лицо абсолютно ничего не выражало. Затем он отвернулся.
— Стэнли сказал, что ты пишешь статью про Хирама Доннелли.
Хоуп посмотрела на мужчину,
— Да, — ответила она. Ее мысли были рассеяны, чувства в полном беспорядке.
— Хирам был моим троюродным кузеном, — сказал Барли. — Когда он был маленьким мальчиком, отец сбил его трактором. Так что мы прекрасно осознавали, что он был травмирован с раннего возраста, и понадобилось лишь время, чтобы это вышло на поверхность.
О, Боже, только не снова. Несколько дней назад у почтового офиса ее окружили друзья Минни. Те хотели убедить миз Спенсер, что Минни — богобоязненная христианка, которая никогда не делала ничего противозаконного. Когда Хоуп сообщила им, что извращенный секс не всегда противозаконный, и даже ярые христианки время от времени наслаждаются небольшими извращениями, они посмотрели на нее так, будто ее устами говорил Дьявол.
— В любом случае его семья будет благодарна, если вы упомянете, что все остальные — нормальные, — сказал чемпион по метанию туалетной бумаги. Он фыркнул и скрестил свои огромные руки на бочкообразной груди: — И никто из нас не верит в любые виды порки.
— Я запомню это, — заверила его Хоуп и, извинившись, направилась к мусорной корзине, чтобы выкинуть палочку от хот-дога.
Люди вокруг болтали и шутили, наполняя палатку легкостью и смехом, которые царили здесь потому, что все знали друг друга целую жизнь. Кто-то бросил в корзину пустую кружку. Хоуп направилась сквозь толпу к Шелли, чувствуя себя очень одинокой. Но это был точно не первый раз в ее жизни, когда она ощущала одиночество, стоя в толпе людей.
Сзади ее обхватила большая теплая рука, и Хоуп уставилась на сильные пальцы, обвившие ее предплечье. Повернувшись, она посмотрела на лицо Дилана. По нему все еще не было заметно, что он так уж рад видеть ее.
— Не ожидала увидеть тебя здесь, — сказала она.
— Не ожидал, что приду, — он опустил руку, и холодный воздух сменил тепло его ладони. — Я не был в городе на Четвертое июля в течение нескольких лет.
— Тебя вызвали на работу? — спросила она и посмотрела на его губы, с которых слетело слово «нет».
Как и большинство людей на ярмарке, он надел рубашку в бело-голубую полоску почти в цвет национального флага с пуговицами на груди и на запястьях. Вместо привычных «Левисов» на нем были темно-синие «Вранглеры». Ремень был сделан из выделанной кожи, а центр серебряной пряжки, которая, должно быть, весила не меньше пяти фунтов, украшала двойная «Т».
— Так что же привело тебя в город? Может, у тебя неконтролируемое желание к корн-догам?
— У меня есть одно неконтролируемое желание, но не к корн-догам, — сказал он, а затем пристально оглядел ее с ног до головы. Его взгляд медленно путешествовал вверх по ногам и бедрам Хоуп и остановился на черном топе там, где был белый логотип «Бебе». Затем их взгляды встретились, и она тут же почувствовала жар. Дилан больше не казался безразличным. Он смотрел на нее так, будто готов съесть прямо тут.
— Отличная татушка, — указал шериф на плечо Хоуп.
— Спасибо. Я подумала, что благодаря ей буду выглядеть как подружка байкера.
Одна бровь приподнялась и исчезла
— Ты совсем не похожа на подружку байкера. Во-первых, тебе нужны кожа и плохое поведение. — Он замолчал на секунду, прежде чем добавить: — Но, хотя, если подумать, можешь ограничиться только плохим поведением. — Хоуп не вела себя плохо, она просто не мирилась с большим дерьмом. — Если бы ты была подружкой байкера, тебе бы пришлось слушать своего старика и сидеть на заднем сиденье его мотоцикла. — Дилан наклонил голову к ней: — А, честно говоря, милая, ты показалась мне женщиной, которая любит вести. — Кто-то окликнул шерифа, и он положил руку ей на поясницу. — Давай, — сказал он низким, хриплым голосом, от которого по спине Хоуп пробежали мурашки. — Пойдем постреляем белок.
— Белок?
Дилан повел ее прочь от палаток с едой, и в этот момент Хоуп была готова последовать за ним куда угодно.
— Ты хочешь пострелять белок?
— Ага.
Она бы последовала за ним на Луну, на край земли или стрелять белок, но нужно было признать, что это странно и не похоже на обычное свидание.
— Полагаю, на вкус они как курица, — принялась рассуждать Хоуп.
— Я бы не хотел этого знать.
Они прошли по аллее, мимо людей, толпившихся у палаток с едой к относительно спокойным палаткам с играми. Большая часть присутствующих решила устроить себе перерыв, чтобы поесть, и палатка с игрой «Застрели белку» была пустой, если не считать хозяина. Хоуп заходила в палатку раньше, но забыла об этом, и не только потому, что у нее не было желания стрелять из ружья, но и потому, что каждая игра стоила непомерно дорого: два бакса.
Посмотрев на пять счастливых белок на мишени, Хоуп перевела взгляд на Дилана. Одна сторона его лица была залита светом из палатки, другая скрыта в тени.
— Когда ты сказал, что хочешь пострелять белок, я подумала…
— Я знаю, что ты подумала, — Он убрал руку с ее спины и вынул из кармана бумажник. Отдал мужчине по имени Нэвилл десять долларов и получил взамен два ружья. — У нас будет соревнование, — сказал Дилан, убирая бумажник в задний карман. — Я сыграю два раунда, затем ты. И у тебя еще будет раунд для тренировки.
Взяв ружье, Хоуп держала его в вытянутой руке:
— Почему ты думаешь, что мне нужна тренировка?
— Просто предположение. — Он улыбнулся: медленное, чувственное движение губ. — И мы должны заключить пари.
— Ты думаешь, что у меня нет ни шанса на победу?
— Ага.
Вероятно, он прав.
— Какое пари?
Дилан прислонил свое ружье к стенке палатки. Затем, не говоря ни слова, встал позади Хоуп и установил ружье у нее на плече. Положил теплую ладонь поверх ее руки, поставил палец на спусковой крючок и прошептал в ухо Хоуп:
— А теперь нажми. — Она так и сделала, и пуля ударились в стенку за первой белкой. Дилан укрыл Хоуп в тепле своего твердого тела, и затылок стало покалывать, когда она сделала еще один выстрел. Пуля поразила пышнохвостую мишень, счастливо жующую желудь. — Секрет уверенной стрельбы — это знание, как управляться с заряженным оружием, — прошептал шериф, наводя ружье Хоуп. — Нужно плавное движение запястья… и медленное, твердое нажатие на спусковой крючок. — Третья пуля попала в третью белку с громким звоном, от которого зазвенели и нервы во всем теле Хоуп. — Ты похожа на девушку, которая хорошо справится с милыми, плавными движениями и твердым нажатием. — Четвертая цель пала, и осталась последняя. — Так ведь, Хоуп?