Чистый углерод. Алмазный спецназ-2
Шрифт:
Показывая Мазуру документы то на один, то на другой автоосколок былых эпох, Лысый Масаба сыпал словесами неудержимо, расхваливая своих «Антилоп-Гну» со страшной силой. Выходило примерно так: сеньору клиенту несказанно повезло, он оказался в салоне, где продаются лучшие в Африке автомобили, один из которых уже присматривают механики из президентского гаража, второй собираются приобрести в подарок на день рожденья Муамару Каддафи, а на «Виллисе» во время своего визита в. Ньянгаталу, вернее, тогдашнюю португальскую Западную Хоту, разъезжал сам сеньор президент Франклин Рузвельт (в жизни, как Мазур точно знал, здесь не бывавший), так что автомобиль не только великолепен на трассе, но и имеет немалую культурно-историческую ценность для понимающего человека.
В таком примерно аксепте. Мазур слушал эту болтовню вполуха, в нужных местах кивая
Японские внедорожники производства середины девяностых — неубиваемые танки даже после многолетней пробежки по африканским дорогам (вернее, тому, что здесь считается дорогами). Дело не только в отменном японском качестве: в Японии, как и в нынешней России, все внедорожники отечественного производства тогда стояли (а может, и посейчас стоят) еще и на военном учете, чтобы пойти по мобилизации в случае войны. А потому на японских заводах, выпускавших джипы, кроме обычного приемщика, сидел еще и военный. Легко представить уровень качества и надежности при наличии этих трех факторов: японские автостроители, японский приемщик, японский военный приемщик. Неубиваемый танк.
Мазуру предстояло проехать всего-то семьдесят с лишним километров, но их именно что предстояло проехать без серьезных поломок. Если машина квакнет в пути, хлопот будет выше крыши. Ни автомехаников по вызову, ни эвакуаторов в этих краях не водится — да и водись они, машина могла встать в зоне, еще не охваченной сотовой связью. На попутке рассчитывать особо не приходится: магистраль идет до Инкомати по местам глухим и малообитаемым, партизаны там, в общем, не шастают, но все равно, большинство водителей «голосующих» предпочитают не брать. Это дальше, за Инкомати, начинаются более-менее цивилизованные края — а здесь еще не так уж редко попадаются персонажи, способные посреди непринужденного разговора извлечь пушку и вытряхнуть владельца из его законной колесной собственности (количество колес может быть разным, иногда и водителей многоосных грузовиков нахально спешивают). Одним словом, на первом месте — надежность.
Моментально заметив интерес Мазура к конкретной машине, Лысый Масаба принялся уже ее конкретно расхваливать до небес. Когда Мазуру это надоело, он решительно заявил, что слова словами, но настало время реальных испытаний.
Минут пятнадцать он с Масабой в качестве пассажира колесил по Лубебо (и у «Топазового рая», и у здания жандармерии наблюдалась та же картина, разве что у жандармерии зевак прибавилось вдвое и полицейских стало уже четверо, а у «Рая» зеваки и пострадавшие уже рассосались, только бородач, видимо, не найдя себе другого занятия, так и сидел на крылечке с бутылкой). Пробовал японского ветерана всеми способами. Передачи переключались с небольшим замедлением, но исправно, тормоза работали, приборы работали, движок не грелся. Приехав назад в гараж, Мазур слазил и под капот, и под днище, потом попросил принести вольтметр, если таковой в хозяйстве имеется. Имелся.
Общий итог оказался скорее положительным. Тормозные шланги в порядке, никакая жидкость не протекает — правда, следовало долить и тормозухи, и тосола в радиатор, но Масаба заверил, что это не проблема. Оба аккумулятора оказались при последнем издыхании — но Масаба обещал за смешные деньги в две минуты поставить более здоровенькие. Ну, а то, что сиденья вместо родной кожи были обтянуты какой-то прочной здешней мешковиной, никакого значения не имело. Одним словом, следовало брать.
С четверть часа Мазур увлеченно торговался, сбивая безбожно задранную, вне всяких сомнений, цену. Никакой необходимости в этом не было, на те деньги, что лежали у Мазура в кармане, он мог приобрести и что-нибудь новехонькое, совершенно без пробега — но человек, который в таких условиях совершенно не торгуется, западает в память продавца. Знаков следовало оставлять как можно меньше. Покупателя, ведущего себя, как обычно, Масаба наверняка забудет очень быстро и описать толком не сможет — как любой на его месте. Так что цену Мазур все же сбил примерно на четверть — и решил, что этого достаточно.
Французские франки Масаба принял без малейших возражений — разве что по чуточку более для себя выгодному, чем официальный, курсу, но тут уж торговаться не следовало — оба совершили то, что здешний закон
И вот он, решающий миг, когда впору звучать фанфарам — уже полноправный обладатель неубиваемого танка, Мазур нажал большим пальцем на здоровенную кнопку на большущем старомодном рычаге переключения передач коробки-автомата, больше похожего на боевую дубину, притоптал педаль газа и неторопливо выехал со двора. Успел увидеть в зеркальце, как Лысый Масаба поднял руку в жесте, напоминавшем классический «фак», но носившем совершенно противоположный характер — «Удачи!». Указательный и большой прижаты, а остальные оттопырены.
Сокровище, конечно, ему досталось не бог весть какое — но бачилы очи, шо куповалы… Мазур ехал под неумолчный аккомпанемент тех же звуков, что сопровождали его во время пробной поездки. Там и сям что-то погромыхивало, что-то постукивало, что-то громко дребезжало. Вот только, к счастью, все эти звуки относились к раздолбанной ходовой — а шум мотора звучал ровно и ни малейших опасений пока что не внушал.
Единственный минус: из всех необходимых в дороге аксессуаров имелся только ручной насос — массивный, толстый, с двумя приступочками для ног. Явно не от «Крузера» и вообще, скорее всего, не от какой бы то ни было японской марки — но Масаба заверил, что резьба наконечника шланга вполне совпадает с таковой на резьбе вентиля. Что Мазур на всякий случай проверил собственноручно.
А вот запаски не было. Не было ни инструментов, ни домкрата (Масаба сокрушенно разводил руками: парень, у которого он купил японца, все это то ли давно пропил, то ли порастерял, а у него самого ничего подобного не найдется). Оставалось надеяться на лучшее. В конце концов семьдесят с лишним километров по асфальтированной магистрали — никак не ралли Париж-Дакар…
Пропустив огромный грузовик с кузовом, груженным какими-то деревянными ящиками без маркировки, Мазур свернул вправо, на магистраль-четырехрядку, и покатил, зорко высматривая опасные выбоины, которые для ходовой его старикана, и без того убитой, могли оказаться роковыми. Поначалу он осторожности ради держал семьдесят, а потому оказался чуть ли не единственным в крайнем правом ряду. Гоняли здесь лихо — и легковушки, и автобусы, и громадные грузовики. Всякий, кто имел к тому возможность, давил на газ так, будто за ним гнался разъяренный Качана. Выжимать менее сотни на магистралях считалось просто неприличным. То и дело обгонявшие Мазура грузовики — и иные легковушки — проносились мимо, дважды рявкнув сигналом — что на здешних дорогах примерно соответствовало «факу». Мазур плевал на эти знаки внимания с высокой колокольни. Проехать еще километров десять, получше освоиться за рулем патриарха — и можно самому выжать сотню, патриарх, очень похоже, но тянет, а значит… Мать твою!
Здесь, как и дома, как и во всех странах, где он побывал, действовало одно и то же нехитрое правило: тот, кто идет по второстепенной, пропускает того, кто по главной. Асфальтированная двухрядка, ведущая к топазовой шахте, была второстепенной, и соответствующий знак на ней перед магистралью торчал, но Мазур (хорошо еще, вовремя) понял — несущиеся к магистрали два здоровенных американских внедорожника правила соблюдать не собираются…
И все равно пришлось давануть на тормоз как следует, наплевав на то, что тормозные колодки были изношенными — все лучше, чем получить в бок от переднего. Тормозные колодки жалобно завизжали, тормозной путь оказался длиннее, чем следовало бы, но все же машина остановилась вовремя. Вот только сзади раздавалось отчаянное шипенье гидравлических тормозов — на Мазура надвигался высоченный капот огромного трака, и скакнуть на машине на обочину уже слишком поздно, ничего не поделать…
Обошлось. Радиатор, казалось, отделяли от заднего бампера «Крузера» какие-то миллиметры — но не случилось и легкого касания. Внедорожники, не притормаживая, промчались метрах в двух от его капота, повернули на магистрали налево под самым носом отчаянно завизжавшей тормозами облезлой легковушки, испустившей длинный вопль клаксона.
Мазур высунулся и окно — стекло было опущено, поскольку кондиционер не работал. Из кабины трака выскочил высокий поджарый негр в потертых джинсах и черной майке, от избытка эмоций прямо-таки заплясал на дороге, показывая обеими руками «факи» давным-давно исчезнувшим из виду джипам. Потом подбежал к Мазуру — вертлявый такой, шебутной, с американским серебряным долларом на шее, на цепочке поверх майки — талисманом на удачу.