Чудовище для проклятой
Шрифт:
Сдула с лица локон темно-каштановых, неожиданно мягких волос, хмыкнула, нацепив на лицо как можно более надменное выражение. Встречают не только по одежке! Главное — как себя поставить! Слава теперь уже моей памяти — хоть немного в городе сориентироваться.
А это ведь бедные кварталы. Альдисса жила совсем в другом месте.
Несмотря на жару, поежилась. И вздернула упрямо подбородок.
Сначала — разузнать сплетни. Или лучше потратиться на местную газету — их было даже несколько. После — зайти в любую
Сходить и купить хоть немного еды.
С трудом, но добраться до продуктовых рядов удалось. Здесь было скорее что-то вроде стихийного рынка — приходилось быть крайне внимательным и осторожным, чтобы сохранить все свое при себе, да и ещё и уйти почти не затоптанным.
Крики. Шум. Гам. Похоже, реакция жуткого неприятия и раздражения шла именно от нынешнего тела. Остатки инстинктов — если это можно было так назвать. Неожиданно обострившийся нюх отчетливо улавливал в общей куче и несвежие овощи, уже прошедшие через третьи руки, и другие затхлые или откровенно неприятные запахи… Пот, азарт, гнев, усталость, раздражение…
Я не сразу осознала, что губкой впитываю чужие чувства. Что они почти захлестывают с головой, заставляя бессильно барахтаться на поверхности. Тяжело. Невыносимо тяжело и противно. И только годами выработанный в той, другой жизни инстинкт помог сосредоточиться и собраться.
Я должна. Я справлюсь!
— Эй, куда прешь! Под ноги смотри! Пьяная, что ли?
Большая тетка с пудовыми кулаками оттолкнула в сторону. Я пошатнулась и с трудом удержала равновесие, опершись о прилавок.
Проклятье.
Какой-то мелкий мальчишка в этот момент ухватил грязной рукой несколько булок — и бросился бежать с диким воплем:
— Вор! Вор!!!
Не сразу поняла, что показывают пальцами почему-то на меня.
И продавщица — молодая женщина лет тридцати на вид в туго накрахмаленном чепце мрачнеет, начиная выдвигаться из-за прилавка.
Сейчас заголосит — мелькнула мысль. Подставили. Повелась, как дура малолетняя. Забыла — это вам не Земля, не двадцать первый век. Здесь и посредь улицы без подготовки шага не сделаешь.
Инстинкт — развернуться и сбежать. А что ещё делать-то? Я прекрасно понимала — задержусь на месте — и уволокут стражи порядка именно меня, а там, мало ли что…
— Это что ж делается, люди честные среди бела дня!.. — зычный голос разнесся по округе, но внезапно его прервали.
— Дорогу его Изумрудному сиятельству графу дэс Найра с домочадцами! Дорогу Высокому роду!
Хлесткие удары плетей, от которых шустро отшатывался народ, предваряли зычный голос. Толпа заволновалась, раздалась в стороны, прижимаясь к стенкам и просачиваясь в переулки.
Мне удалось угрем проскользнуть под прилавком, проползти через соседний, вынырнуть уже с другой стороны и броситься
В таком вот боевом настроении я снова вынырнула — уже с другой стороны площади. Успела заметить величественно и неторопливо следующий кортеж. Две кареты, окруженные вооруженной охраной в черных мундирах с алыми яркими поясами и шевронами. Рядом с каретами ехал знаменосец, и на ветру трепетал до боли знакомый герб.
Величественная изумрудная птица, держащая в когтях драгоценный камень. Чем-то павлина напоминает… Так же, как этот знатный господин с носом-горбинкой, который восседает в передней карете, а рядом с ним…
Сердце пропустило удар.
Невысокая худенькая девушка в кремовом платье, расшитом сверкающими драгоценностями и кружевами. Нежно-розовые губы, правильный овал лица, чуть вздернутый нос — в маму. Только кожа была слишком бледной, как после долгой болезни. Но махала рукой эта знакомая незнакомка вполне жизнерадостно. До тех пор, пока не дернулась, как от удара, и не оперлась о подушки.
В ту же секунду я почувствовала сильнейшую дурноту. Ноги стали ватными, в груди зародилась ломящая боль, перед глазами начали плавать противные разноцветные круги. И в какой-то момент даже почудилось, что это я сижу в карете, где пахнет благовониями и любимыми духами отца.
Это я испуганно поднимаю на него глаза, прикрывая ладошкой рот. Это…
Верхний полог кареты резко поднялся, отрезая аристократов от толпы.
Я прислонилась к стене, не в силах сдержать дрожь. Во рту стоял привкус крови.
Только теперь, пожалуй, осознала, что магия — реальна. Что этот мир — реален. Это не сон, и он не закончится с рассветом. Конец здесь означает смерть. И сейчас я снова прошла у самой кромки. Столкнулась лицом к лицу с той, что вселилась в тело несчастной Альдиссы. И, похоже, такой контакт нам обеим не слишком полезен…
Додумать мысль не удалось.
С трудом проморгавшись, успела заметить, как кареты величаво продолжили путь, а несколько стражей из охраны буквально растаяли в толпе. Шестое чувство буквально билось в истерике, требуя бежать. Если меня найдут, если поймут…
В этот момент я не стала задаваться вопросами — как и почему. Просто бросилась прочь, моля все высшие силы об удаче.
Впрочем, сразу в бегство не пустилась — нечего привлекать внимание, да и в переулок тот мне не надо.
Ухватила корзинку увереннее. Так, представь-ка, дорогая, что ты снова докладываешь руководителю об успешно проведенных испытаниях продукта. Улыбка. Плечи расправить. Отстраненное выражение на лице. И вперед!
Прошлась взглядом по ближайшим прилавкам. Подошла, приценилась, уже увереннее прицокивая языком.